Сказка о Каирбеке
Опубл.: СМОМПК, 1905. Вып. 35, отд. 2, с. 24—50.
Записана и переведена на русский язык учителем Кубанской учительской семинарии В.В. Васильковым в самом начале XX в.
Публикации предпослана небольшая заметка А. Богоявленского, редактора выпуска 35: «По содержанию своему темиргоевские сказки очень интересны с этнографической точки зрения. В них ярко отразились бытовые, большей частью уже отжившие свой век, особенности края, в котором они записаны: пастушеский быт, коневодство как главное занятие жителей, аталычество, джигитовка, охота, набеги для угона скота, рабство и работорговля, кровавая родовая месть, увоз или взятие силой невесты, гостеприимство, верность данному слову, паломничество в Мекку и т. п. Каждая из сказок этой группы изобилует этими бытовыми элементами. Вместе с тем они отличаются и оригинальностью своего содержания, по крайней мере в своей главной фабуле и бытовой обстановке, в которой действуют их герои. Так, первая из них, „Сказка о Темирбеке", хотя и включает некоторые уже известные сказочные мотивы... например, окаменелое царство, коварство и зависть менее талантливых братьев по отношению к более даровитому и благородному младшему брату, освобождение героя сказки из ямы с помощью громадного орла и т. п., но взятая в целом имеет своеобразный характер. То же самое нужно сказать и о второй из темиргоевских сказок — „Сказке о Каирбеке". К знакомым сказочным мотивам, затрагиваемым в ней, нужно отнести сластолюбивое старание старика хана, отца Каирбека, отнять у последнего его красавиц жен, хотя бы это стоило гибели его удалого и благородного сына. Сюда же должен быть отнесен чудовищный кабан, из пасти которого в момент его смерти вылетают три голубя, из которых потом образуются три воробья; точно так же к числу известных мотивов относим и мотив благодетельных голубей, помогающих ослепленному герою вернуть зрение. Но в целом и эта сказка оригинальна и при колоритности бытовых элементов весьма интересна. В четвертой из темиргоевских сказок отметим как знакомый сказочный мотив... рассказ о подмене письма, благодаря которому герой сказки, осужденный на смерть, вместо того женится на красавице. К таким же известным мотивам принадлежит рассказ о зачатии с помощью случайно принятого внутрь снадобья. Но, несмотря на это, и четвертая сказка и более того третья читаются с большим интересом и дают очень много ценных с этнографической точки зрения подробностей».
Жил-был на свете один богатый хан; у него был единственный сын, красавец-удалец Каирбек. Так как Каирбек давно уже вышел из отроческого возраста, то хан, его отец, занялся поисками подходящей для него невесты. Были разосланы повсюду гонцы с приглашением явиться во дворец хана всем, у кого были красивые дочери, и представить этих красавиц на выбор Каирбеку. Скоро собрались созванные гости, и перед глазами молодого хана потянулась вереница прекрасных девушек, одна другой краше и милей. Но ни одна из них не привлекла внимания юноши: он со скукой во взоре смотрел на красавиц. После этого во дворце был устроен пир, во время которого старый хан стал спрашивать у сына, которая из красавиц была бы для него желанной женой.
— О отец, не гневайся на меня, но я не могу порадовать твоего слуха своим ответом: все девушки, собранные тобой во дворец, бесспорно прекрасны, но свобода, которой я наслаждаюсь под сенью родного крова, еще прекраснее для меня; а если уж мне суждено жениться и тем исполнить твою волю, то я желал бы иметь такую жену, которая белизной лица могла бы соперничать с боками этой птицы, а чернотой волос с ее хвостом. — При этом Каирбек указал рукой на сороку, сидевшую на дереве: — Если найдется такая красавица,— продолжал он, — то я непременно женюсь.
Услышав такие слова, опечалился старый хан, но, зная непреклонный характер сына, не стал ему перечить, а, обратясъ к своим приближенным, приказал им искать подобную девушку для Каирбека. Один из юношей вызвался отправиться за невестой для ханского сына, но все стали смеяться над его самоуверенностью.
— Что же? — сказал он им. — Мало ли чудес на свете? Поищу, может быть, я и открою чудо.
— Помни же, — грозно крикнул ему старый хан, — ты сам добровольно идешь на поиски; если вернешься ни с чем, я тебя не пощажу, лишу тебя жизни!
— Воля твоя, хан... Буду пытать счастья, а там увидим, — ответил юноша и, собравшись в путь, немедленно отправился на поиски чудо-красавицы.
Однако поиски его не увенчались успехом: девушка с белым лицом и черными волосами нигде не находилась. Печальный юноша решил уже возвращаться назад и мысленно прощался с жизнью, но в это время ему повстречался древний старик. Внимательно посмотрев на печальное лицо наездника, старик остановился и спросил, какое горе с ним приключилось.
— О добрый человек! Как же мне не горевать, — сказал юноша, — когда в расцвете лет я должен распрощаться с жизнью? — И молодой человек поведал подробно старику, зачем он поехал и что его ожидает в случае неудачи.
Задумался старик, низко опустил свою седую голову, потом, наконец, сказал:
— Не отчаивайся, друг мой, такая девушка действительно существует на свете; но царство, где она обитает, очень трудно найти, а еще труднее добыть эту красавицу. Если сам Каирбек попытает счастья, то, может быть, его пояски увенчаются успехом. — И старик рассказал, каким путем можно добраться до места, где живет красавица, и предупредил об опасностях, которые должны встретиться на этом пути.
Юноша горячо поблагодарил старика и помчался обратно в ханство. Вернувшись, он подробно все рассказал Каирбеку и его отцу, хану.
— Сын мой, — сказал старый хан, внимательно выслушав рассказ юноши, — оставь свою затею! Сам видишь, что она почти невыполнима; лучше останови свой выбор на одной ил наших девушек, и все мы заживем счастливо и спокойно.
Но Каирбек, не вняв советам и просьбам отца, стал быстро снаряжаться в опасное путешествие. Была наскоро заготовлена дорожная провизия, выбраны телохранители для сопровождении Каирбека, и, когда все было готово, молодой хан велел привести для себя и для того юноши, который добыл сведения о девушке, лошадей, но не обыкновенных, на которых ехали его телохранители, а особых, сказочных коней дуль-дуль, обладающих сверхъестественной силой и быстротой бега. Когда все сборы были окончены, путешественники двинулись в путь: впереди ехал Каирбек со своим новым товарищем, а позади тянулись длинной вереницей телохранители, прислуга и лошади, навьюченные провизией.
Горя нетерпением скорее добраться до цели, Каирбек все чаще и чаще пришпоривал своего дуль-дуля, но телохранителя всякий раз сдерживали горячность юноши.
— Подумай, Каирбек, — говорили они ему, — что будет толку, если ты один ускачешь вперед; правда, твой дуль-дуль скорее домчит тебя до целя; но с какими глазами мы вернемся к твоему отцу и что ответим ему на вопрос, где его сын? Ты, верно, забыл, каков твой отец в гневе?
— Друзья мои, — ответил им нетерпеливый юноша, — быть может, вы и правы, но моему желанию скорее увидеть красавицу нет границ, и будет лучше, если вы отпустите меня с товарищем вперед. Отцовского же гнева вы не бойтесь; скажите ему только, что я приказал вам вернуться, и он вас даже пальцем не тронет.
Долго судили и рядили телохранители, как им быть, но в конце концов упорство Каирбека сломило благоразумие окружающих, и они решили отпустить ханского сына с его товарищем, наделив их большим запасом провизии.
Легкие, как птицы, дуль-дули стрелой помчались вперед, далеко оставляя позади себя ханские владения и свиту телохранителей. Местность, по которой ехали путники, была прекрасна: обилием деревьев и цветов она напоминала роскошный сад; пение птиц и журчание ручейков ласкали слух Каирбека и его спутника, а тонкое благоухание, исходившее от прекрасных цветов, сладостной струей лилось в грудь путешественников. Ханский сын и его товарищ пока ни в чем не терпели недостатка: провизии у них было достаточно, а жажду они утоляли кристальной водой быстро бегущих ручейков.
Прошло уже около месяца, как они оставили ханские владения, а путешествию их все не было конца. Наконец запасы провизии истощились, добывать же себе пропитание в пути было невозможно: плодородная местность, по которой они еще так недавно проезжали, давно осталась позади, а вокруг расстилалась голая пустыня, покрытая лишь выжженной травой. Быстроногие дуль-дули приметно слабели — они были голодны и томились жаждой. Мрачно и тоскливо было на душе Каирбека, и вот однажды он обратился к товарищу:
— Послушай, друг мой: пришло время подумать, как нам спастись от голодной смерти.
— Нам следует вернуться, пока еще не поздно, — это будет благоразумнее всего! — нерешительно заметил юноша.
— Как? Теперь, когда мы, быть может, уже у цели? Никогда! Если тебя пугает неизвестность, то возвращайся назад, я же предпочитаю смерть позорному малодушию!
— В таком случае один из нас должен пожертвовать своим конем, а так как мой дуль-дуль слабее твоего, то его мы и заколем.
Каирбек согласился с мнением товарища, и они закололи коня и продолжали свои путь вместе на одном дуль-дуле. И вот, когда запас конины кончился, когда они оба окончательно упали духом и уже мысленно готовились к смерти, судьба сжалилась, и они увидели вдали густой прекрасный лес, ласково манивший их под свои зеленые своды. Путники облегченно вздохнули и мысленно воссылали хвалу аллаху, сжалившемуся над ними.
К великой радости Каирбека и его товарища лес был из фруктовых деревьев. Прекрасные сочные плоды соблазнительно виднелись среди зелени и в таком изобилии, что о голоде не могло быть и речи. Но измученные путники прежде всего нуждались в воде.
Скоро звонкое ржание дуль-дуля возвестило о близком присутствии источника, и товарищи еще раз поблагодарили аллаха.
Прошло несколько дней полного отдыха; Каирбек снова воспрянул духом и обратился к товарищу с такими словами:
— Я достаточно окреп, мой дуль-дуль выглядит тоже отлично, и я не вижу больше причины засиживаться в этом лесу. План мой такой: так как ты до сих пор не вполне оправился, то оставайся здесь и жди моего возвращения, а я один буду продолжать путь и, быть может, скоро доберусь до цели; ехать же нам на одном дуль-дуле невозможно.
Товарищ согласился с Каирбеком, и они распрощались. Выехав из леса, Каирбек увидел вдали высокий холм, красиво возвышающийся над обширной равниной, и направил своего коня на его вершину. Въехав на самую макушку холма и взглянув вниз, юноша увидел глубоко в овраге каких-то животных, но из-за дальности расстояния определить, что это за животные, не было возможности, и вот Каирбек сильно перегнулся с лошади и стал вглядываться. В это время его конь оступился, и они оба полетели в овраг. При падении Каирбек потерял сознание.
Когда он очнулся, то увидел перед собой благообразного старика, с любовью ухаживающего за ним, а себя — лежащим на опрятном ложе в убогой хижине.
— Ну, сын мой, — сказал старик, когда увидел устремленный на себя взгляд Каирбека, — ты еще дешево отделался, хотя тебе еще долго придется лечиться: кольчуга, бывшая на тебе, при падении врезалась звеньями в твое тело, и на теле у тебя были глубокие порезы. Но ты будь спокоен: я залечу твои раны и поставлю тебя на ноги.
— Кто ты, добрый человек? — спросил старика Каирбек.
— Я пастух. Когда ты был па вершине холма, я со своим стадом находился на дне оврага и видел, как падал твой конь. Тебя я нашел в беспамятстве, а твоего благородного коня — с израненными ногами: мне удалось перевезти тебя на арбе к себе в хижину, и вот, как видишь, ты теперь уже на пути к выздоровлению.
— Я бесконечно благодарен тебе, старик, за твою доброту и заботы обо мне, — сказал растроганный Каирбек, — но скажи, молю тебя, жив ли мой конь?
— Не беспокойся, твой быстроногий скакун жив и ждет своего хозяина. Теперь поведай мне, кто ты, юноша, и куда держишь путь.
Каирбек подробно и откровенно рассказал старику о цели своего путешествия и стал просить его совета, как ему поступить дальше и есть ли возможность найти желанную девушку. Внимательно выслушав юношу, старик сказал:
— Про владения твоего отца я слышал и теперь знаю, кто ты; советов же пока не буду давать до твоего выздоровления — тебе теперь нужен полный покой.
Через месяц раны Каирбека были залечены с помощью какого-то чудесного масла, и он сам чувствовал себя бодрым и сильным, точно никогда и не болел.
— Теперь, юноша, ты совершенно здоров, — обратился к нему старик, — и я могу уже поговорить с тобой о твоем деле. Та красавица, которую ты ищешь, живет в соседнем ханстве; но прими совет друга и умудренного опытом старика: не езди дальше, поверни своего дуль-дуля и возвращайся во владения своего отца. Я не хотел бы, чтобы такой храбрый юноша, как ты, погиб бесславной смертью от руки злой красавицы. Много было смельчаков, жаждавших овладеть девушкой, но все они сложили свои удалые головы у ее ног; уже девяносто девять отрубленных голов красуются на кольях ханской ограды, и если ты не последуешь моему совету, то голова твоя будет сотой.
— Не сердись на меня, добрый человек, — воскликнул Каирбек, — но я не могу следовать твоим советам. Ты добр и мудр; я сознаю, что ты прав, но я вернусь в дом моего отца не раньше, чем сделаюсь мужем красавицы. Мое желание обладать ею так велико, что я готов пожертвовать даже своей головой.
— Да, молодость всегда безумна, — качая головой, сказал пастух, — но мне жаль тебя: ты так молод и прекрасен. Будущее от нас сокрыто... Обещай мне по крайней мере исполнять мой совет: когда приедешь в ханство красавицы, то остановись в доме ее аталыка, где живут ее семь молочных братьев, добрых и умных юношей, и они помогут тебе.
Горячо поблагодарив старики за его ласку и заботы, Каирбек поехал дальше и вскоре был вблизи дверца красавицы. Старик пастух сказал правду: вся изгородь, окружавшая дворец, была утыкана отрубленными головами смельчаков. Жутко стало юноше, но все же он и здесь остался тверд в своем намерении.
Прибыв в дом молочных братьев девушки, Каирбек три дня прожил у них как гость, ни слова не говоря о цели своего приезда и не называя себя по имени. Те, в свою очередь, тоже ни о чем не расспрашивали прибывшего18. На четвертый день братья сказали ему:
— До сих пор ты был наш гость, и мы не смели ни о чем спрашивать тебя; теперь же ты для нас свой человек, и таиться тебе от вас нечего.
Каирбек все откровенно рассказал юношам и просил их совета и помощи.
— Эх, жалко нам тебя, — сказали они, — погубит тебя наша жестокая сестра; но уж если тебя не устрашили отрубленные головы, то мы не будем отговаривать тебя и поможем тебе своими советами. Видишь ли, наша молочная сестра дала себе слово выйти замуж лишь за того, кто выдержит назначенное ею испытание, а в этом-то и вся беда: ее испытания невыполнимы для смертного по своей трудности. Для каждого вновь прибывшего храбреца у нее есть уже наготове новая затея. Теперь — по крайней мере нам так известно — она хочет состязаться в беге на лошадях, и вряд ли найдется у кого такая лошадь, которая могла бы поспорить с ее конем в быстроте бега. Здесь может помочь лишь хитрость. Тебе надо будет самому придумать, как продлить бег, чтобы ее лошадь устала раньше твоей; дело в том, что ее лошадь имеет силу лишь до тех пор, пока ее трижды не ударят плетью, а затем слабеет и становится негодной для бега. Вот все, что мы могли тебе сказать; теперь твои дело самому придумать хитрость, чтобы одержать победу над сестрой.
Каирбек поблагодарил молочных братьев красавицы за совет и стал готовиться к состязанию.
Красавица, узнав о новоприбывшем смельчаке, коварно улыбнулась и назначила день бега, а ее приближенные уже мысленно делили между собой коня и одежду Каирбека, вполне уверенные в его гибели.
И вот наконец настал день состязания в беге. Каирбек выехал на своем дуль-дуле, который успел за несколько дней отдыха и хорошего корма снова набраться сил. На поляне за ханским дворцом Канрбек поравнялся с красавицей, сидевшей на прекрасной белоснежной лошади. Девушка сразу поразила юношу своим видом; у нее действительно было лицо необычайной белизны, а роскошные волосы, подобно черной мантии, покрывали ее плечи и спину, и вся она была так пленительно прекрасна, что сердце Каирбека забилось от восторга, и он поклялся в душе сделать все, чтобы завладеть красавицей.
— Выслушай меня, прекрасный юноша, — обратилась девушка с очаровательной улыбкой к Каирбеку, — от дворцовой ограды до межи, которая там далеко в поле, мы будем ехать вместе, а от межи обратно наперегонки, и если ты отстанешь, то вот этот меч снесет твою голову!
И она указала на оружие, висевшее в драгоценных ножнах у ее золотого пояса.
— Будь по-твоему, красавица! — покорно ответил Каирбек, и они поехали.
Путь до межи показался очень коротким для ханского сына, и, когда красавица, доехав до межи, повернула своего коня, он обратился к ней с вопросом:
— Как? Ты думаешь скакать отсюда?! Тогда не следовало мне и предпринимать столь далекого путешествия ради такого пустяка — я не ребенок, чтобы со мною играть!
— Хорошо! — ответила девушка, — поедем дальше, до следующей межи.
И они опять поехали. Доехав до новой границы, красавица опять повернула лошадь, и снова обратился к ней с просьбой Каирбек:
— В стране, откуда я приехал, воля гостя священна; уважь же мою просьбу, позволь ехать дальше, — мне стыдно будет скакать отсюда, проехав так мало.
— В моей стране воля гостя также священна, и я не могу отказать тебе в просьбе; едем дальше, — ответила царевна.
И они поехали снова. На третьей меже красавица уже решительно повернула своего коня, но Каирбек опять обратился к ней:
— Я надеюсь, что ты и теперь исполнишь мою просьбу и проедешь со мной еще один перегон. В стране, откуда я приехал, верх всегда на стороне мужчины, и женщины охотно уступают нам, а мы за это им платим своей любовью; докажи, что и ты ничем не хуже наших красавиц.
И на этот раз девушка уступила просьбе Каирбека, только очень неохотно.
— Ты слишком злоупотребляешь моей уступчивостью, — сказала она, нахмурясь, — но пусть не думает чужеземец, что наши девушки менее любезны. Едем дальше; но знай — это будет последняя уступка с моей стороны.
— Клянусь тебе, красавица, что я больше не буду злоупотреблять твоей добротой, — ответил ей Каирбек. И они поехали дальше. На четвертой меже оба остановились и повернули коней.
— Отсюда начнется наше состязание, приготовься! — сказала красавица.
Не успел Каирбек моргнуть глазом, как коварная девушка ударила своего коня плетью, птицей унеслась вперед и через минуту совершенно исчезла из виду. Быстроногий дуль-дуль Каирбека, точно сознавая, что от него зависит успех задуманного и жизнь его господина, стрелой помчался вперед, почти не касаясь земли своими тонкими ногами. На третьей меже Каирбек поравнялся с красавицей, которая там отдыхала. Увидя приближавшегося юношу, девушка снова ударила плетью своего скакуна и снова скрылась из виду. На второй меже повторилось то же самое.
«Пока все идет хорошо», — думал про себя довольный Каирбек.
Девушка в третий раз ударила своего коня, а ехать надо было еще два перегона.
— Ну, мой прекрасный дуль-дуль! Сослужи службу своему господину! — сказал юноша и ласково потрепал копя по атласной шее.
Благородный копь, точно чуя просьбу Каирбека, радостно заржал и птицей полетел вперед. Предположение ханского сына вполне оправдалось: на последнем перегоне лошадь красавицы, видимо, ослабела и стала бежать медленнее. Заметив это, Каирбек подскакал к девушке и, сбив с ее прекрасной головы золотую шапочку, насмешливо сказал:
— Ну, где тебе браться за мужские подвиги! Тебе ли, слабой женщине, перехитрить джигита?
Гордая девушка вспыхнула от оскорбления, но сдержала себя и покорно вымолвила:
— Ты перехитрил меня, юноша, я вот тебе моя рука. Я обещаю тебе быть верной и любящей женой, мой повелитель. Только хоть я и слабая женщина, как ты сказал, но придет, быть может, время, когда я докажу тебе мою силу. А теперь поедем объявлять моим приближенным о нашей свадьбе.
Велико было изумление всех царедворцев, когда они увидели Каирбека, ехавшего рядом с красавицей. Нашелся, наконец, удалец, который сломил гордость их повелительницы!
Скоро была отпразднована пышная свадьба, и молодые, окруженные телохранителями и слугами, поехали в ханство отца Каирбека.
Дорога, по которой они ехали, пролегала возле двух больших дремучих лесов, в которых, как говорили, жили волшебницы девы. И вот, когда свадебный поезд поравнялся с первым лесом, на его опушке показался всадник с ружьем в руке. Не успел Каирбек хорошенько всмотреться в неизвестного наездника, как грянул выстрел, и пуля, посланная меткой рукой неизвестного стрелка, сбила шапку с головы молодого хана.
— Стойте все здесь и ждите моего возвращения — я должен наказать дерзкого! — крикнул взбешенный Каирбек своим телохранителям.
Те стали убеждать его не рисковать, но молодой хан, не слушая их, помчался в лес в надежде догнать неизвестного джигита. А тот будто дразнил его: показываясь среди деревьев, он мгновенно исчезал, чтобы снова через минуту появиться в той или другой стороне леса; он явно ускользал от преследований Каирбека. Но вот дуль-дуль вынесся на поляну и почти настиг всадника у маленькой избушки. Вдруг преследуемые конь и всадник пропали из виду пораженного Каирбека. «Верно, это и есть одна из тех волшебниц дев, про которых мне говорили, — подумал он, — но не я буду, если не накажу достойным образом волшебницу!»
Спрыгнув с коня, он смело вошел в хижину и нашел в ней двух мирно беседующих женщин, из которых одна была стара и безобразна, а другая молода и ослепительно прекрасна. Дивные волосы из шелка и серебра роскошными кудрями рассыпались вдоль ее стройного стана, а чудные глаза горели, как звезды ночные. Как ни был Каирбек ослеплен красотой девушки, он не растерялся.
— Это ты, коварная, стреляла в меня? — грозно спросил он, хватая за руку красавицу. Девушка в ответ только засмеялась, показав свои жемчужные зубки.
— Будешь ли ты мне отвечать? — уже с бешенством крикнул Каирбек, наматывая роскошные волосы красавицы на свою руку. — Сознайся, или я покажу тебе, как со мной шутить!
Но девушка по-прежнему молчала, бросая насмешливые взгляды на молодого хана.
— Хорошо же, будешь ты меня помнить! — И он начал наносить красавице удары плетью.
— Лучше сознайся, и я, клянусь тебе ханским словом, возьму тебя в жены! — снова обратился он к красавице.
— Ты верно угадал: стреляла я, чтобы заманить тебя; ты сразу приглянулся мне своей красотой, — сказала девушка, — но помни свое слово жениться на мне.
— Джигит никогда не бросает слов на ветер; теперь собирайся в путь, а по приезде в ханство моего отца мы отпразднуем нашу свадьбу.
— Я сейчас буду готова, дай мне только попрощаться с женщиной, которую ты здесь видел.
— А кто эта женщина? — спросил Каирбек. — Твоя мать или, быть может, сестра?
— Кто она, я не скажу тебе, — со смехом ответила красавица. — Сестра же моя младшая так прекрасна, что при ней ты даже не захотел бы на меня взглянуть.
При этих словах девушка лукаво переглянулась с безобразной старухой.
Скоро Каирбек со своей невестой присоединился к ожидавшему его поезду, и все тронулись в дальнейший путь. К вечеру путники подъехали ко второму лесу; здесь Каирбек распорядился остановиться на отдых, и сам, отделившись от телохранителей, хотел вознести вечернюю молитву аллаху; но в это самое время его внимание было привлечено ехавшим навстречу всадником. «Кто он и что нужно от меня одинокому путнику?» — подумал Каирбек.
Незнакомец, приблизившись к молодому хану, сказал ему:
— Мне еще не приходилось видеть такого славного джигита, каким выглядишь ты; и было бы лестно для моего самолюбия испытать силу и искусство в единоборстве с тобой.
— Ты, кажется, бросаешь мне вызов? — удивленно спросил Каирбек. — Но кто ты и где твое жилище?
— Кто я и где мое жилище, тебе нет надобности знать, а лучше отвечай, принимаешь ли мой вызов?
— Я привык биться, зная своего врага, тебя же я не знаю, — гордо ответил молодой хан и с презрением отвернулся от всадника.
— Ты, верно, трус! — насмешливо заметил неизвестный юноша.
— Кто дал тебе право оскорблять меня? Что я не трус, тебе скажет моя пуля! Становись, я принимаю твой вызов! — уже с гневом крикнул Каирбек.
Решено было драться на ружьях. Когда враги стали заряжать их, то оказалось, что у одного противника был в запасе только порох, а у другого одни пули; тогда они, не задумываясь, поделили между собой поровну свои запасы и, отмерив на поляне расстояние в тридцать саженей, приступили к поединку.
Раздались выстрелы, зажужжали пули, но оба противника оставались целы и невредимы. Наконец Каирбеком был выпущен последний заряд.
— Остановись! — крикнул он незнакомцу. — Поединок кончен — у меня нет больше зарядов.
Но незнакомец, точно не слыша слов молодого хана, прицелился в него из ружья.
— Ты не джигит, а разбойник! — грозно крикнул Каирбек и, обнажив свой меч, бросился на него. Ловко увернувшись от направленного оружия, неизвестный юноша мгновенно вскочил на коня и понесся в лес. Каирбек, видя это, прыгнул на своего быстроногого дуль-дуля и помчался за ним. «Наверное, это тоже волшебница дева, — подумал он, — но я усмирю ее!»
При преследовании с ним повторилось то же самое, что было в первом лесу; только девушка, найденная им в хижине, была несравненно прекраснее его невесты, а волосы ее были из чистого золота и серебра19. Долго она упорствовала, не желая сознаваться; но когда Каирбек поклялся ей, что возьмет ее в жены, красавица созналась, что это она была переодетым всадником и с целью заманить его к себе предлагала поединок.
— Да разве ты знаешь меня? — спросил ее Каирбек.
— Как же мне не знать тебя, когда я родная сестра твоей невесты и присутствовала при твоем объяснении с нею? — сказала девушка.
— Так, значит, та безобразная старуха... — начал изумленный Каирбек.
— И есть девушка, которая в настоящую минуту стоит здесь перед тобой, — с лукавым смехом докончила красавица.
Скоро Каирбек со второй своей невестой присоединился к ожидавшему его поезду.
— Ну что, правду ли я сказала тебе, — спросила первая невеста Каирбека, — что моя младшая сестра несравненно прекраснее меня?
— Не знаю, как для кого, а для меня вы все три прекрасны, — ответил довольный Каирбек.
— Спасибо тебе на ласковом слове! В свое время мы все тебе пригодимся! — сказали невесты и жена Каирбека.
Теперь свадебный поезд беспрепятственно продолжал свой путь и скоро поравнялся с третьим лесом, в котором ханский сын оставил своего изнемогавшего спутника.
Молодой хан велел всем остановиться, а сам углубился в лес, стал искать и звать товарища и скоро нашел его в чаще фруктовых деревьев. Юноша глазам своим не поверил, увидев своего товарища.
— О Каирбек! — радостно воскликнул он. — Тебя ли я вижу здоровым и невредимым? — И он горячо стал обнимать и целовать своего друга.
Каирбек подробно рассказал ему о своих приключениях и торопил его скорее выбраться из леса.
Наконец все собрались вместе и вполне благополучно доехали до владений старого хана, где немедленно было отпраздновано сначала счастливое возвращение Каирбека, а затем ею свадьбы с двумя красавицами волшебницами20. Для житья ему был отведен особый дворец, отделявшийся от дворца старого хана большой поляной.
И вот в то время, когда Каирбек блаженствовал и предавался полному покою, над его головой собралась нежданная гроза.
Старик хан был так пленен красотой своих невесток, что решил как-нибудь овладеть ими. Приближенные, заметив это, не только не отговаривали его от гнусной затеи, а даже из желания выслужиться всячески содействовали ему советами и разжигали желание старика. Самые жестокие предлагали лишить жизни Каирбека, другие же говорили, что сначала надо посоветоваться со знахарем и поступить так, как он укажет. Позванный знахарь посоветовал старику хану притвориться тяжело больным и объявить Каирбеку, что только он один может спасти отца от смертельного недуга, если не побоится совершить трудный подвиг, чтобы завладеть необходимым лекарством.
Старик хан выполнил в точности совет знахаря: лег в постель и велел своим приближенным распространить весть о его тяжелой болезни.
Скоро слух о болезни старого хана дошел до дворцовых покоев Каирбека. Горячо любя отца, молодой хан решил немедленно поехать к больному и лично убедиться, верны ли были слухи. Жены Каирбека стали останавливать его:
— Не ходи, — говорили они ему, — и не верь слухам! Злые люди хотят устроить тебе ловушку.
— Не думал я, что вы такие жестокие женщины, что хотите меня поссорить даже с отцом! — с гневом ответил он им.
— О повелитель, как можешь ты это думать? Любя тебя всей душой, мы предупреждаем тебя, так как тебе грозят многие беды, если ты не будешь осторожнее, — грустно ответили молодые ханши.
Но Каирбек не послушал их: сев на оседланного коня, он поехал во дворец отца. Пройдя в опочивальню больного, он увидел старого хана лежащим на тахте, обложенным подушками, охающим и стонущим, а возле него — знахаря. Сильно опечалился молодой хан, поверив в недуг отца, и стал умолять знахаря приложить все старания вылечить хана.
— Вылечить твоего отца не в моей власти, — отвечал хитрый знахарь.
— О мудрый старик! Неужели твои знания бессильны? Подумай, быть может, ты найдешь такие целебные травы, которые спасут моего отца, — умолял Каирбек знахаря.
— Видишь ли, мой друг, — начал вкрадчивым голосом старик, — есть, правда, одно средство, но его добыть почти так же трудно, как сорвать звезду с неба.
— Но разве у хана, отца моего, мало верных слуг, готовых пойти в огонь и в воду для спасения его жизни? — горячо воскликнул Каирбек.
— Кто сомневается в этом? Но дело в том, что средство это должно быть добыто не рабами, а рукой близкого хану человека, его родным сыном.
— Так что же ты молчишь, старик? Говори, что надо мне сделать! И, клянусь тебе, нет такого подвига, которого я не совершил бы для спасения отца! — горячо воскликнул Каирбек.
— О прекрасный Каирбек, в твоей груди бьется благородное сердце, и похвальна твоя любовь к отцу. Пусть же будет по-твоему. Иди в лес, граничащий с ханскими владениями; там обитает дикий кабан; встреча с ним опасна для смертного: один неверный прицел — и человек погиб; этого кабана ты должен убить из своего ружья. Из пасти бездыханного зверя вылетят три голубя; они также должны быть убиты одновременно одним зарядом. На месте убитых голубей появятся три воробья; и они должны быть убиты одним выстрелом. Из этих птичек ты должен будешь, вернувшись, приготовить собственными руками кушанье для умирающего хана, и, как только он отведает его, болезнь мгновенно исчезнет, и твой отец встанет здоровым.
— Милость аллаха велика — я надеюсь, он поможет мне добыть это средство! — воскликнул Каирбек и немедленно наехал обратно в свой дворец, чтобы приготовить оружие и идти в лес.
Молодые ханши, узнав о том, какой подвиг должен совершить Каирбек, сказали ему:
— Старик знахарь сказал тебе правду: встреча с диким кабаном опасна для смертного; но мы поможем тебе, наш господин. Возьми эти ружья; они заряжены и заговорены; держи их наготове, и все обойдется хорошо.
Придя в лес, Каирбек вскоре выследил громадного кабана. Приблизившись к нему, насколько было возможно, молодой хая меткой пулей уложил наповал громадное животное. В тот же момент из пасти его вылетели три белоснежных голубя; имея наготове второе ружье, Каирбек метким выстрелом убил всех трех голубей, из которых тут же выпорхнули три воробья; из третьего ружья и эти птицы были немедленно убиты. Радостный и довольный вернулся Каирбек во дворец и спешно принялся за приготовление лечебного кушанья.
Узнав о том, что трудное поручение выполнено, старый хан пришел в негодование и напустился с бранью на знахаря.
— Не беспокойся, милостивый хан! — отвечал знахарь. — У меня еще есть в запасе одно поручение для твоего сына, и на этот раз вряд ли он уцелеет.
Затем, вызвав Каирбека, старик сказал ему:
— Я доволен тобой; но это еще не все: я забыл тебе сказать, что кушанье, приготовленное из воробьиного мяса, надо подавать с разваренным пшеном, пшено же это надо взять ночью в заброшенной мельнице; там осталось как раз столько, сколько нужно для кушанья.
«Теперь он, наверное, погибнет, — думал про себя хитрый знахарь, — еще ни одно живое существо не возвращалось с этой заклятой мельницы».
Каирбек, перед тем как идти на мельницу, пришел к своим женам и все им рассказал. Тогда старшая жена сказала ему:
— Не бойся — все обойдется хорошо; только перед уходом выучи мое заклинание и тверди его все время, пока не исполнишь поручения, и, кроме того, возьми с совой мое ружье; оно понадобится тебе на обратном пути: злые люди будут тебя подкарауливать, и ты зорко смотри во сторонам.
Благодаря выученному заклинанию с молодым ханом на мельнице ничего не случилось худого, и он, забрав все пшено, пошел обратно.
По тайному приказу коварного знахаря по всему пути от мельницы до дворца были расставлены в кустах стрелки — они должны были, если Каирбек уцелеет на мельнице, прикончить его по дороге. Но предупрежденный старшей женой, Каирбек скоро высмотрел засевших людей и всех их перебил из своего ружья.
Велики были досада и негодование старого хана и знахаря, когда они увидели Каирбека невредимым с пшеном в руках; но, чтобы не выдать себя, старый хан прикинулся обрадованных и, попробовав кушанья из воробьиного мяса и пшена, объявил, что он совершенно выздоровел. Но козни старого хана еще не окончились на этом — его душила злоба, а красавицы невестки грезились во сне и наяву, и, наконец, обезумевший хан снова призвал знахаря и стал с ним советоваться.
— С твоим сыном трудно бороться, — сказал знахарь, — он ничего не боится, и, кроме того, я догадываюсь, ему помогают своими советами красавицы ханши. Отбрось же все свои колебания и прикажи его убить.
— Нет, на это я не решусь, — сказал старый хан, — придумай что-нибудь иное.
— Хорошо, я придумаю, но только дай слово не вмешиваться в мои распоряжения.
— Согласен, но только помни, сына моего ты не должен убивать, — заметил еще раз хан.
— Не беспокойся, он останется жив, но мешать тебе уже не будет.
После этого знахарь велел слугам пойти во дворец к молодому хану с наказом немедленно явиться к отцу. Младшие жены, провожая Каирбека, сказали ему:
— Тебе грозит большое несчастье: злые люди свяжут твои руки, чтобы затем выколоть глаза; но мы сделаем так, что веревки и полотенца, которыми будут связывать тебя, как бы ни были крепки, мгновенно разорвутся при малейшем движении твоих рук.
И действительно, так случилось, как говорили молодые ханши: Каирбеку хотели было выколоть глаза, но он, благодаря волшебной помощи своих младших жен; вернулся к ним целым и невредимым.
Знахарь и его пособники бесились от злости. Они решили еще раз попробовать связать Каирбека и приготовили для этого необычайно крепкую веревку. Отправляясь во дворец по новому зову отца, молодой хан был остановлен младшей женой, которая сказала ему:
— Не бойся, господин, — и теперь все обойдется хорошо; есть только одна вещь, которую ты был бы не в силах разорвать, — мое полотенце, но я его никогда никому не отдам, и о нем, кроме тебя и меня, никто не знает.
Но напрасно так думала младшая ханша: в то время как она говорила Каирбеку о чудесной силе своего полотенца, ее подслушали слуги знахаря, посланные за молодым ханом, и передали об этом своему господину.
И вот, когда Каирбек явился во дворец старого хана, знахарь послал к молодой ханше за чудесным полотенцем, которое будто бы требует ее муж. Но слуга вернулся ни с чем. Тогда послали снова, и на этот раз посланный вернулся с пустыми руками и объявил, что красавица велела сказать, что только перстень, снятый с пальца Каирбека, заставит ее прислать это полотенце.
— Ну, теперь он в наших руках! — воскликнул обрадованный знахарь. — Надо только незаметно снять с его руки перстень.
Когда это удалось ему, он велел гонцу немедленно скакать во дворец Каирбека и вручить перстень младшей ханше, а взамен привезти полотенце.
Велико было изумление и горе красавицы, когда она увидела кольцо мужа. Не смея ослушаться воли своего повелителя, она вместе с тем знала, что теперь Каирбек погибнет и ничего нельзя сделать, чтобы предотвратить несчастье.
И действительно, Каирбек, связанный этим полотенцем, был ослеплен; потом злодеи завели его в непроходимую чащу дремучего леса и бросили там на произвол судьбы. Долго лежал Каирбек в полном беспамятстве, а когда стал приходить в сознание, слуха его коснулся чей-то шепот: это разговаривали дикие голуби.
— Бедный человек, — говорил один голубь, — жестокие люди лишили его зрения, и он должен теперь погибнуть.
— Да, если только не догадается помазать себе глава нашим пометом, — говорил другой голубь.
— Но будет ли он так же хорошо видеть? — спросил первый.
— Даже еще лучше прежнего; только его глаза изменят свой цвет, — ответил второй голубь.
— Пусть же аллах внушит ему эту мысль. — И голуби вспорхнули и улетели.
С жадностью слушал Каирбек этот разговор21, и, как только птицы улетели, он начал ощупью искать на земле голубиный помет и, найдя его, помазал себе глаза. В тот же миг он снова стал зрячим, глаза же изменили свой прежний черный цвет на прекрасный небесно-голубой, что еще увеличило красоту молодого хана.
— О аллах! Велика твоя милость! — воскликнул растроганный молодой хан, и слезы умиления и благодарности заструились по его лицу. — Но как коварны мои жены! Лаская и обнадеживая меня и уверяя в безопасности, они сами погубили меня, выдав волшебное полотенце моим врагам! Но я им отплачу за их вероломство!
Дождавшись дня, Каирбек стал искать выхода из леса, имея намерение возвратиться в ханские владения и отомстить своим женам.
Едва старый хан избавился от ненавистною сына, как немедленно послал своих телохранителей к невесткам с оповещением о внезапной гибели Каирбека и с предложением переселиться к нему во дворец и сделаться его женами.
Выслушав послов, молодые красавицы гневно воскликнули:
— Передайте хану, что память мужа для нас священна и злодей, поднявший руку на родного сына, никогда не назовет нас своими женами!
Услышав такой ответ, хан распорядился силой взять красавиц из дворца, но воины, отряженные ханом за ними, не вернулись: их всех сразили заколдованные пули красавиц.
— А если так, то я начну настоящую войну с упрямицами! — разгневавшись, крикнул хан и, набрав отряд воинов, сам во главе их понесся по равнине ко дворцу красавиц.
Молодые ханши, увидев приближающийся отряд, вскочили на лошадей, открыли дворцовые ворота и стремительно вынеслась навстречу врагам, поражая их смертельными нулями из своих волшебных ружей22. Половина отряда воинов осталась на равнине, а остальные вместе с ханом постыдно бежали.
И вот с этого времени начались ежедневные сражении, одинаково неудачные для злого хана. Ярость его не имела предела; вне себя от гнева и бессилия он выводил все новые и новые отряды против упрямых красавиц.
Пока происходили эти сражения, Каирбек вышел на леса и направился к ханству. Подходя к равнине, на которой были расположены дворцы, он увидел флаги, на дворце отца — красный, а на своем — черный. «Видно, отец сильно радуется моей гибели, если выставил красный флаг», — подумал опечаленный Канрбек. Но черный флаг, поднятый на дворцовых воротах жен, привел молодого хана в недоумение.
— Зачем им горевать, если они сами помогли злодеям погубить меня? — с горечью сказал он и решил пойти сначала во дворец отца и посмотреть, что происходит там без него.
Быть узнанным он не боялся, во-первых, потому, что он не был слепым, во-вторых, все платье на нем было так изорвано и запачкано, что никто не мог бы в этой одежде признать в нем прежнего блестящего красавца. И действительно, когда Каирбек вступил во двор ханского дворца, никто не обратил на него внимания; видя это, ханский сын уже смело подошел к воинам и слугам и стал с ними разговаривать. Когда он узнал от воинов о нападениях старого хана на дворец красавиц, у Каирбека сразу созрела мысль пробраться с ними во владения жен и наказать их за вероломство. Обратясь к воинам, он сказал им:
— Возьмите меня с собой — я хороший стрелок и буду вам полезен при нападении.
Но его не стали и слушать. Однако он так упорно приставал ко всем со своей просьбой, что, наконец, о его просьбе доложили старому хану; хан же, ввиду того что у него уже мало было охотников сражаться с красавицами, немедленно изъявил свое согласие, и неузнанный ханский сын вступил таким образом в отряд воинов.
На другой день после этого с восходом солнца воины старого хана построились в правильные ряды и двинулись по равнине ко дворцу красавиц; во главе воинов был Каирбек. Не успели они доехать до середины поляны, как раскрылись ворота дворца младшего хана и навстречу стремительно выехали на прекрасных лошадях три красавицы, вооруженные с ног до головы, и напали на ханских воинов. Закипел бой, но он, по обыкновению, длился недолго: скоро нападающие лежали на земле, сброшенные с лошадей, и лишь один Каирбек еще сражался с красавицами. При виде голубоглазого красавца молодым ханшам одновременно пришла одна и та же мысль: «Не муж ли это наш?», но только голубые глаза воина не позволяли их догадке перейти в полную уверенность. По окончании битвы воины хана, видя, с какой храбростью дрался и отражал нападение их новый товарищ, уже с уважением стали относиться к нему.
На другой день снова началась битва, и, так же как и накануне, опять все воины были сброшены с лошадей, один лишь Каирбек продолжал сражаться и проник почти к воротам дворца красавиц»
— А ведь это наш муж! — сказали молодые ханши после боя и решили на следующее утро окончательно убедиться в этом.
— По окончании боя, когда он начнет нас преследовать, мы впустим его во двор; двое из нас должны немедленно запереть ворота, а третья нанесет ему удар плетью; если он действительно наш муж, то непременно сильно покраснеет от гнева, и тогда мы его уже не выпустим из дворца, в противном же случае мы убьем его, а тело выбросим за ограду — вот вам мой совет! — сказала старшая ханша.
— Совет твой хорош, мы принимаем его; только удар плетью должен быть нанесен рукою младшей из нас, — произнесли две другие ханши. Так и решили.
На следующее утро произошло опять обычное сражение, по-прежнему неудачное для старого хана. Каирбек, вовлеченный в бой, все более и более приближался к дворцовым воротам и, наконец, проник во двор. Тогда две старшие ханши мгновенно захлопнули ворота, а младшая ударила Каирбека плетью. Гневная краска залила все лицо молодого хана.
— А, так ты действительно наш муж! — радостно воскликнули красавицы и бросились обнимать Канрбека.
Но он гневно оттолкнул их и грозно сказал:
— Как? Жестокие женщины, вы настолько потеряли стыд и совесть, что даже и теперь продолжаете вашу гнусную игру со мной?!
— О Каирбек, одумайся! Что говоришь ты про нас, твоих верных рабынь? Не мы ли предостерегали тебя от опасности и столько раз спасали от верной смерти? — с рыданиями воскликнули красавицы.
— Да, для того спасали, чтобы потом вернее погубить меня! Не вы ли выдали моим злодеям волшебное полотенце, которого я не мог разорвать, и тем дали моим врагам возможность ослепить меня? Вы, пожалуй, станете в своем бесстыдстве и это отрицать? — спросил он гневно.
— О мой повелитель! — воскликнула младшая жена. — Как я могла ослушаться твоего приказания и не отдать полотенца, когда мне был передав твой перстень?
— Мой перстень? — воскликнул Каирбек и при этих словах взглянул на свои руки. — Аллах! У меня нет моего кольца! Значит, его сняли мои злодеи... О, как я виноват перед вами, имея эти недостойные подозрения! Простите великодушно мой необузданный гнев и забудьте мои оскорбления! — И Каирбек стал обнимать красавиц и подробно рассказывать им, что с ним случилось после ослепления.
— Но скажите мне, — снова обратился он к молодым ханшам, — зачем моя младшая жена ударила меня плетью?
— Прости меня, мой господин, что я осмелилась поднять на тебя руку, — со страхом сказала младшая ханша, — но нам нужно было убедиться, действительно ли ты наш муж.
— Ну и что же?
— Краска гнева покрыла твое лицо; ты один только так выражаешь негодование, — ответила красавица.
Успокоившись и наговорившись, Каирбек стал советоваться со своими женами, как им поступить дальше: оставаться ли и примириться с отцом или бежать в другую страну.
— На примирение с отцом ты не надейся, — сказали красавицы. — Рано или поздно старый хан погубит тебя и завладеет нами; лучше соберем наши богатства и переселимся в другое место.
Как посоветовали прекрасные ханши, так и поступил молодой хан: забрав все драгоценности и окружив себя верными телохранителями и преданными слугами, они переселились в другую страну и зажили там счастливо и богато.
А старый хан, найдя дворец сына опустевшим, не мог перенести огорчения и умер, не вызвав ни в ком сожаления о своей смерти.
Сказка о Каирбеке
Опубл.: СМОМПК, 1905. Вып. 35, отд. 2, с. 24—50.
Записана и переведена на русский язык учителем Кубанской учительской семинарии В.В. Васильковым в самом начале XX в.
Публикации предпослана небольшая заметка А. Богоявленского, редактора выпуска 35: «По содержанию своему темиргоевские сказки очень интересны с этнографической точки зрения. В них ярко отразились бытовые, большей частью уже отжившие свой век, особенности края, в котором они записаны: пастушеский быт, коневодство как главное занятие жителей, аталычество, джигитовка, охота, набеги для угона скота, рабство и работорговля, кровавая родовая месть, увоз или взятие силой невесты, гостеприимство, верность данному слову, паломничество в Мекку и т. п. Каждая из сказок этой группы изобилует этими бытовыми элементами. Вместе с тем они отличаются и оригинальностью своего содержания, по крайней мере в своей главной фабуле и бытовой обстановке, в которой действуют их герои. Так, первая из них, „Сказка о Темирбеке", хотя и включает некоторые уже известные сказочные мотивы... например, окаменелое царство, коварство и зависть менее талантливых братьев по отношению к более даровитому и благородному младшему брату, освобождение героя сказки из ямы с помощью громадного орла и т. п., но взятая в целом имеет своеобразный характер. То же самое нужно сказать и о второй из темиргоевских сказок — „Сказке о Каирбеке". К знакомым сказочным мотивам, затрагиваемым в ней, нужно отнести сластолюбивое старание старика хана, отца Каирбека, отнять у последнего его красавиц жен, хотя бы это стоило гибели его удалого и благородного сына. Сюда же должен быть отнесен чудовищный кабан, из пасти которого в момент его смерти вылетают три голубя, из которых потом образуются три воробья; точно так же к числу известных мотивов относим и мотив благодетельных голубей, помогающих ослепленному герою вернуть зрение. Но в целом и эта сказка оригинальна и при колоритности бытовых элементов весьма интересна. В четвертой из темиргоевских сказок отметим как знакомый сказочный мотив... рассказ о подмене письма, благодаря которому герой сказки, осужденный на смерть, вместо того женится на красавице. К таким же известным мотивам принадлежит рассказ о зачатии с помощью случайно принятого внутрь снадобья. Но, несмотря на это, и четвертая сказка и более того третья читаются с большим интересом и дают очень много ценных с этнографической точки зрения подробностей».
Жил-был на свете один богатый хан; у него был единственный сын, красавец-удалец Каирбек. Так как Каирбек давно уже вышел из отроческого возраста, то хан, его отец, занялся поисками подходящей для него невесты. Были разосланы повсюду гонцы с приглашением явиться во дворец хана всем, у кого были красивые дочери, и представить этих красавиц на выбор Каирбеку. Скоро собрались созванные гости, и перед глазами молодого хана потянулась вереница прекрасных девушек, одна другой краше и милей. Но ни одна из них не привлекла внимания юноши: он со скукой во взоре смотрел на красавиц. После этого во дворце был устроен пир, во время которого старый хан стал спрашивать у сына, которая из красавиц была бы для него желанной женой.
— О отец, не гневайся на меня, но я не могу порадовать твоего слуха своим ответом: все девушки, собранные тобой во дворец, бесспорно прекрасны, но свобода, которой я наслаждаюсь под сенью родного крова, еще прекраснее для меня; а если уж мне суждено жениться и тем исполнить твою волю, то я желал бы иметь такую жену, которая белизной лица могла бы соперничать с боками этой птицы, а чернотой волос с ее хвостом. — При этом Каирбек указал рукой на сороку, сидевшую на дереве: — Если найдется такая красавица,— продолжал он, — то я непременно женюсь.
Услышав такие слова, опечалился старый хан, но, зная непреклонный характер сына, не стал ему перечить, а, обратясъ к своим приближенным, приказал им искать подобную девушку для Каирбека. Один из юношей вызвался отправиться за невестой для ханского сына, но все стали смеяться над его самоуверенностью.
— Что же? — сказал он им. — Мало ли чудес на свете? Поищу, может быть, я и открою чудо.
— Помни же, — грозно крикнул ему старый хан, — ты сам добровольно идешь на поиски; если вернешься ни с чем, я тебя не пощажу, лишу тебя жизни!
— Воля твоя, хан... Буду пытать счастья, а там увидим, — ответил юноша и, собравшись в путь, немедленно отправился на поиски чудо-красавицы.
Однако поиски его не увенчались успехом: девушка с белым лицом и черными волосами нигде не находилась. Печальный юноша решил уже возвращаться назад и мысленно прощался с жизнью, но в это время ему повстречался древний старик. Внимательно посмотрев на печальное лицо наездника, старик остановился и спросил, какое горе с ним приключилось.
— О добрый человек! Как же мне не горевать, — сказал юноша, — когда в расцвете лет я должен распрощаться с жизнью? — И молодой человек поведал подробно старику, зачем он поехал и что его ожидает в случае неудачи.
Задумался старик, низко опустил свою седую голову, потом, наконец, сказал:
— Не отчаивайся, друг мой, такая девушка действительно существует на свете; но царство, где она обитает, очень трудно найти, а еще труднее добыть эту красавицу. Если сам Каирбек попытает счастья, то, может быть, его пояски увенчаются успехом. — И старик рассказал, каким путем можно добраться до места, где живет красавица, и предупредил об опасностях, которые должны встретиться на этом пути.
Юноша горячо поблагодарил старика и помчался обратно в ханство. Вернувшись, он подробно все рассказал Каирбеку и его отцу, хану.
— Сын мой, — сказал старый хан, внимательно выслушав рассказ юноши, — оставь свою затею! Сам видишь, что она почти невыполнима; лучше останови свой выбор на одной ил наших девушек, и все мы заживем счастливо и спокойно.
Но Каирбек, не вняв советам и просьбам отца, стал быстро снаряжаться в опасное путешествие. Была наскоро заготовлена дорожная провизия, выбраны телохранители для сопровождении Каирбека, и, когда все было готово, молодой хан велел привести для себя и для того юноши, который добыл сведения о девушке, лошадей, но не обыкновенных, на которых ехали его телохранители, а особых, сказочных коней дуль-дуль, обладающих сверхъестественной силой и быстротой бега. Когда все сборы были окончены, путешественники двинулись в путь: впереди ехал Каирбек со своим новым товарищем, а позади тянулись длинной вереницей телохранители, прислуга и лошади, навьюченные провизией.
Горя нетерпением скорее добраться до цели, Каирбек все чаще и чаще пришпоривал своего дуль-дуля, но телохранителя всякий раз сдерживали горячность юноши.
— Подумай, Каирбек, — говорили они ему, — что будет толку, если ты один ускачешь вперед; правда, твой дуль-дуль скорее домчит тебя до целя; но с какими глазами мы вернемся к твоему отцу и что ответим ему на вопрос, где его сын? Ты, верно, забыл, каков твой отец в гневе?
— Друзья мои, — ответил им нетерпеливый юноша, — быть может, вы и правы, но моему желанию скорее увидеть красавицу нет границ, и будет лучше, если вы отпустите меня с товарищем вперед. Отцовского же гнева вы не бойтесь; скажите ему только, что я приказал вам вернуться, и он вас даже пальцем не тронет.
Долго судили и рядили телохранители, как им быть, но в конце концов упорство Каирбека сломило благоразумие окружающих, и они решили отпустить ханского сына с его товарищем, наделив их большим запасом провизии.
Легкие, как птицы, дуль-дули стрелой помчались вперед, далеко оставляя позади себя ханские владения и свиту телохранителей. Местность, по которой ехали путники, была прекрасна: обилием деревьев и цветов она напоминала роскошный сад; пение птиц и журчание ручейков ласкали слух Каирбека и его спутника, а тонкое благоухание, исходившее от прекрасных цветов, сладостной струей лилось в грудь путешественников. Ханский сын и его товарищ пока ни в чем не терпели недостатка: провизии у них было достаточно, а жажду они утоляли кристальной водой быстро бегущих ручейков.
Прошло уже около месяца, как они оставили ханские владения, а путешествию их все не было конца. Наконец запасы провизии истощились, добывать же себе пропитание в пути было невозможно: плодородная местность, по которой они еще так недавно проезжали, давно осталась позади, а вокруг расстилалась голая пустыня, покрытая лишь выжженной травой. Быстроногие дуль-дули приметно слабели — они были голодны и томились жаждой. Мрачно и тоскливо было на душе Каирбека, и вот однажды он обратился к товарищу:
— Послушай, друг мой: пришло время подумать, как нам спастись от голодной смерти.
— Нам следует вернуться, пока еще не поздно, — это будет благоразумнее всего! — нерешительно заметил юноша.
— Как? Теперь, когда мы, быть может, уже у цели? Никогда! Если тебя пугает неизвестность, то возвращайся назад, я же предпочитаю смерть позорному малодушию!
— В таком случае один из нас должен пожертвовать своим конем, а так как мой дуль-дуль слабее твоего, то его мы и заколем.
Каирбек согласился с мнением товарища, и они закололи коня и продолжали свои путь вместе на одном дуль-дуле. И вот, когда запас конины кончился, когда они оба окончательно упали духом и уже мысленно готовились к смерти, судьба сжалилась, и они увидели вдали густой прекрасный лес, ласково манивший их под свои зеленые своды. Путники облегченно вздохнули и мысленно воссылали хвалу аллаху, сжалившемуся над ними.
К великой радости Каирбека и его товарища лес был из фруктовых деревьев. Прекрасные сочные плоды соблазнительно виднелись среди зелени и в таком изобилии, что о голоде не могло быть и речи. Но измученные путники прежде всего нуждались в воде.
Скоро звонкое ржание дуль-дуля возвестило о близком присутствии источника, и товарищи еще раз поблагодарили аллаха.
Прошло несколько дней полного отдыха; Каирбек снова воспрянул духом и обратился к товарищу с такими словами:
— Я достаточно окреп, мой дуль-дуль выглядит тоже отлично, и я не вижу больше причины засиживаться в этом лесу. План мой такой: так как ты до сих пор не вполне оправился, то оставайся здесь и жди моего возвращения, а я один буду продолжать путь и, быть может, скоро доберусь до цели; ехать же нам на одном дуль-дуле невозможно.
Товарищ согласился с Каирбеком, и они распрощались. Выехав из леса, Каирбек увидел вдали высокий холм, красиво возвышающийся над обширной равниной, и направил своего коня на его вершину. Въехав на самую макушку холма и взглянув вниз, юноша увидел глубоко в овраге каких-то животных, но из-за дальности расстояния определить, что это за животные, не было возможности, и вот Каирбек сильно перегнулся с лошади и стал вглядываться. В это время его конь оступился, и они оба полетели в овраг. При падении Каирбек потерял сознание.
Когда он очнулся, то увидел перед собой благообразного старика, с любовью ухаживающего за ним, а себя — лежащим на опрятном ложе в убогой хижине.
— Ну, сын мой, — сказал старик, когда увидел устремленный на себя взгляд Каирбека, — ты еще дешево отделался, хотя тебе еще долго придется лечиться: кольчуга, бывшая на тебе, при падении врезалась звеньями в твое тело, и на теле у тебя были глубокие порезы. Но ты будь спокоен: я залечу твои раны и поставлю тебя на ноги.
— Кто ты, добрый человек? — спросил старика Каирбек.
— Я пастух. Когда ты был па вершине холма, я со своим стадом находился на дне оврага и видел, как падал твой конь. Тебя я нашел в беспамятстве, а твоего благородного коня — с израненными ногами: мне удалось перевезти тебя на арбе к себе в хижину, и вот, как видишь, ты теперь уже на пути к выздоровлению.
— Я бесконечно благодарен тебе, старик, за твою доброту и заботы обо мне, — сказал растроганный Каирбек, — но скажи, молю тебя, жив ли мой конь?
— Не беспокойся, твой быстроногий скакун жив и ждет своего хозяина. Теперь поведай мне, кто ты, юноша, и куда держишь путь.
Каирбек подробно и откровенно рассказал старику о цели своего путешествия и стал просить его совета, как ему поступить дальше и есть ли возможность найти желанную девушку. Внимательно выслушав юношу, старик сказал:
— Про владения твоего отца я слышал и теперь знаю, кто ты; советов же пока не буду давать до твоего выздоровления — тебе теперь нужен полный покой.
Через месяц раны Каирбека были залечены с помощью какого-то чудесного масла, и он сам чувствовал себя бодрым и сильным, точно никогда и не болел.
— Теперь, юноша, ты совершенно здоров, — обратился к нему старик, — и я могу уже поговорить с тобой о твоем деле. Та красавица, которую ты ищешь, живет в соседнем ханстве; но прими совет друга и умудренного опытом старика: не езди дальше, поверни своего дуль-дуля и возвращайся во владения своего отца. Я не хотел бы, чтобы такой храбрый юноша, как ты, погиб бесславной смертью от руки злой красавицы. Много было смельчаков, жаждавших овладеть девушкой, но все они сложили свои удалые головы у ее ног; уже девяносто девять отрубленных голов красуются на кольях ханской ограды, и если ты не последуешь моему совету, то голова твоя будет сотой.
— Не сердись на меня, добрый человек, — воскликнул Каирбек, — но я не могу следовать твоим советам. Ты добр и мудр; я сознаю, что ты прав, но я вернусь в дом моего отца не раньше, чем сделаюсь мужем красавицы. Мое желание обладать ею так велико, что я готов пожертвовать даже своей головой.
— Да, молодость всегда безумна, — качая головой, сказал пастух, — но мне жаль тебя: ты так молод и прекрасен. Будущее от нас сокрыто... Обещай мне по крайней мере исполнять мой совет: когда приедешь в ханство красавицы, то остановись в доме ее аталыка, где живут ее семь молочных братьев, добрых и умных юношей, и они помогут тебе.
Горячо поблагодарив старики за его ласку и заботы, Каирбек поехал дальше и вскоре был вблизи дверца красавицы. Старик пастух сказал правду: вся изгородь, окружавшая дворец, была утыкана отрубленными головами смельчаков. Жутко стало юноше, но все же он и здесь остался тверд в своем намерении.
Прибыв в дом молочных братьев девушки, Каирбек три дня прожил у них как гость, ни слова не говоря о цели своего приезда и не называя себя по имени. Те, в свою очередь, тоже ни о чем не расспрашивали прибывшего18. На четвертый день братья сказали ему:
— До сих пор ты был наш гость, и мы не смели ни о чем спрашивать тебя; теперь же ты для нас свой человек, и таиться тебе от вас нечего.
Каирбек все откровенно рассказал юношам и просил их совета и помощи.
— Эх, жалко нам тебя, — сказали они, — погубит тебя наша жестокая сестра; но уж если тебя не устрашили отрубленные головы, то мы не будем отговаривать тебя и поможем тебе своими советами. Видишь ли, наша молочная сестра дала себе слово выйти замуж лишь за того, кто выдержит назначенное ею испытание, а в этом-то и вся беда: ее испытания невыполнимы для смертного по своей трудности. Для каждого вновь прибывшего храбреца у нее есть уже наготове новая затея. Теперь — по крайней мере нам так известно — она хочет состязаться в беге на лошадях, и вряд ли найдется у кого такая лошадь, которая могла бы поспорить с ее конем в быстроте бега. Здесь может помочь лишь хитрость. Тебе надо будет самому придумать, как продлить бег, чтобы ее лошадь устала раньше твоей; дело в том, что ее лошадь имеет силу лишь до тех пор, пока ее трижды не ударят плетью, а затем слабеет и становится негодной для бега. Вот все, что мы могли тебе сказать; теперь твои дело самому придумать хитрость, чтобы одержать победу над сестрой.
Каирбек поблагодарил молочных братьев красавицы за совет и стал готовиться к состязанию.
Красавица, узнав о новоприбывшем смельчаке, коварно улыбнулась и назначила день бега, а ее приближенные уже мысленно делили между собой коня и одежду Каирбека, вполне уверенные в его гибели.
И вот наконец настал день состязания в беге. Каирбек выехал на своем дуль-дуле, который успел за несколько дней отдыха и хорошего корма снова набраться сил. На поляне за ханским дворцом Канрбек поравнялся с красавицей, сидевшей на прекрасной белоснежной лошади. Девушка сразу поразила юношу своим видом; у нее действительно было лицо необычайной белизны, а роскошные волосы, подобно черной мантии, покрывали ее плечи и спину, и вся она была так пленительно прекрасна, что сердце Каирбека забилось от восторга, и он поклялся в душе сделать все, чтобы завладеть красавицей.
— Выслушай меня, прекрасный юноша, — обратилась девушка с очаровательной улыбкой к Каирбеку, — от дворцовой ограды до межи, которая там далеко в поле, мы будем ехать вместе, а от межи обратно наперегонки, и если ты отстанешь, то вот этот меч снесет твою голову!
И она указала на оружие, висевшее в драгоценных ножнах у ее золотого пояса.
— Будь по-твоему, красавица! — покорно ответил Каирбек, и они поехали.
Путь до межи показался очень коротким для ханского сына, и, когда красавица, доехав до межи, повернула своего коня, он обратился к ней с вопросом:
— Как? Ты думаешь скакать отсюда?! Тогда не следовало мне и предпринимать столь далекого путешествия ради такого пустяка — я не ребенок, чтобы со мною играть!
— Хорошо! — ответила девушка, — поедем дальше, до следующей межи.
И они опять поехали. Доехав до новой границы, красавица опять повернула лошадь, и снова обратился к ней с просьбой Каирбек:
— В стране, откуда я приехал, воля гостя священна; уважь же мою просьбу, позволь ехать дальше, — мне стыдно будет скакать отсюда, проехав так мало.
— В моей стране воля гостя также священна, и я не могу отказать тебе в просьбе; едем дальше, — ответила царевна.
И они поехали снова. На третьей меже красавица уже решительно повернула своего коня, но Каирбек опять обратился к ней:
— Я надеюсь, что ты и теперь исполнишь мою просьбу и проедешь со мной еще один перегон. В стране, откуда я приехал, верх всегда на стороне мужчины, и женщины охотно уступают нам, а мы за это им платим своей любовью; докажи, что и ты ничем не хуже наших красавиц.
И на этот раз девушка уступила просьбе Каирбека, только очень неохотно.
— Ты слишком злоупотребляешь моей уступчивостью, — сказала она, нахмурясь, — но пусть не думает чужеземец, что наши девушки менее любезны. Едем дальше; но знай — это будет последняя уступка с моей стороны.
— Клянусь тебе, красавица, что я больше не буду злоупотреблять твоей добротой, — ответил ей Каирбек. И они поехали дальше. На четвертой меже оба остановились и повернули коней.
— Отсюда начнется наше состязание, приготовься! — сказала красавица.
Не успел Каирбек моргнуть глазом, как коварная девушка ударила своего коня плетью, птицей унеслась вперед и через минуту совершенно исчезла из виду. Быстроногий дуль-дуль Каирбека, точно сознавая, что от него зависит успех задуманного и жизнь его господина, стрелой помчался вперед, почти не касаясь земли своими тонкими ногами. На третьей меже Каирбек поравнялся с красавицей, которая там отдыхала. Увидя приближавшегося юношу, девушка снова ударила плетью своего скакуна и снова скрылась из виду. На второй меже повторилось то же самое.
«Пока все идет хорошо», — думал про себя довольный Каирбек.
Девушка в третий раз ударила своего коня, а ехать надо было еще два перегона.
— Ну, мой прекрасный дуль-дуль! Сослужи службу своему господину! — сказал юноша и ласково потрепал копя по атласной шее.
Благородный копь, точно чуя просьбу Каирбека, радостно заржал и птицей полетел вперед. Предположение ханского сына вполне оправдалось: на последнем перегоне лошадь красавицы, видимо, ослабела и стала бежать медленнее. Заметив это, Каирбек подскакал к девушке и, сбив с ее прекрасной головы золотую шапочку, насмешливо сказал:
— Ну, где тебе браться за мужские подвиги! Тебе ли, слабой женщине, перехитрить джигита?
Гордая девушка вспыхнула от оскорбления, но сдержала себя и покорно вымолвила:
— Ты перехитрил меня, юноша, я вот тебе моя рука. Я обещаю тебе быть верной и любящей женой, мой повелитель. Только хоть я и слабая женщина, как ты сказал, но придет, быть может, время, когда я докажу тебе мою силу. А теперь поедем объявлять моим приближенным о нашей свадьбе.
Велико было изумление всех царедворцев, когда они увидели Каирбека, ехавшего рядом с красавицей. Нашелся, наконец, удалец, который сломил гордость их повелительницы!
Скоро была отпразднована пышная свадьба, и молодые, окруженные телохранителями и слугами, поехали в ханство отца Каирбека.
Дорога, по которой они ехали, пролегала возле двух больших дремучих лесов, в которых, как говорили, жили волшебницы девы. И вот, когда свадебный поезд поравнялся с первым лесом, на его опушке показался всадник с ружьем в руке. Не успел Каирбек хорошенько всмотреться в неизвестного наездника, как грянул выстрел, и пуля, посланная меткой рукой неизвестного стрелка, сбила шапку с головы молодого хана.
— Стойте все здесь и ждите моего возвращения — я должен наказать дерзкого! — крикнул взбешенный Каирбек своим телохранителям.
Те стали убеждать его не рисковать, но молодой хан, не слушая их, помчался в лес в надежде догнать неизвестного джигита. А тот будто дразнил его: показываясь среди деревьев, он мгновенно исчезал, чтобы снова через минуту появиться в той или другой стороне леса; он явно ускользал от преследований Каирбека. Но вот дуль-дуль вынесся на поляну и почти настиг всадника у маленькой избушки. Вдруг преследуемые конь и всадник пропали из виду пораженного Каирбека. «Верно, это и есть одна из тех волшебниц дев, про которых мне говорили, — подумал он, — но не я буду, если не накажу достойным образом волшебницу!»
Спрыгнув с коня, он смело вошел в хижину и нашел в ней двух мирно беседующих женщин, из которых одна была стара и безобразна, а другая молода и ослепительно прекрасна. Дивные волосы из шелка и серебра роскошными кудрями рассыпались вдоль ее стройного стана, а чудные глаза горели, как звезды ночные. Как ни был Каирбек ослеплен красотой девушки, он не растерялся.
— Это ты, коварная, стреляла в меня? — грозно спросил он, хватая за руку красавицу. Девушка в ответ только засмеялась, показав свои жемчужные зубки.
— Будешь ли ты мне отвечать? — уже с бешенством крикнул Каирбек, наматывая роскошные волосы красавицы на свою руку. — Сознайся, или я покажу тебе, как со мной шутить!
Но девушка по-прежнему молчала, бросая насмешливые взгляды на молодого хана.
— Хорошо же, будешь ты меня помнить! — И он начал наносить красавице удары плетью.
— Лучше сознайся, и я, клянусь тебе ханским словом, возьму тебя в жены! — снова обратился он к красавице.
— Ты верно угадал: стреляла я, чтобы заманить тебя; ты сразу приглянулся мне своей красотой, — сказала девушка, — но помни свое слово жениться на мне.
— Джигит никогда не бросает слов на ветер; теперь собирайся в путь, а по приезде в ханство моего отца мы отпразднуем нашу свадьбу.
— Я сейчас буду готова, дай мне только попрощаться с женщиной, которую ты здесь видел.
— А кто эта женщина? — спросил Каирбек. — Твоя мать или, быть может, сестра?
— Кто она, я не скажу тебе, — со смехом ответила красавица. — Сестра же моя младшая так прекрасна, что при ней ты даже не захотел бы на меня взглянуть.
При этих словах девушка лукаво переглянулась с безобразной старухой.
Скоро Каирбек со своей невестой присоединился к ожидавшему его поезду, и все тронулись в дальнейший путь. К вечеру путники подъехали ко второму лесу; здесь Каирбек распорядился остановиться на отдых, и сам, отделившись от телохранителей, хотел вознести вечернюю молитву аллаху; но в это самое время его внимание было привлечено ехавшим навстречу всадником. «Кто он и что нужно от меня одинокому путнику?» — подумал Каирбек.
Незнакомец, приблизившись к молодому хану, сказал ему:
— Мне еще не приходилось видеть такого славного джигита, каким выглядишь ты; и было бы лестно для моего самолюбия испытать силу и искусство в единоборстве с тобой.
— Ты, кажется, бросаешь мне вызов? — удивленно спросил Каирбек. — Но кто ты и где твое жилище?
— Кто я и где мое жилище, тебе нет надобности знать, а лучше отвечай, принимаешь ли мой вызов?
— Я привык биться, зная своего врага, тебя же я не знаю, — гордо ответил молодой хан и с презрением отвернулся от всадника.
— Ты, верно, трус! — насмешливо заметил неизвестный юноша.
— Кто дал тебе право оскорблять меня? Что я не трус, тебе скажет моя пуля! Становись, я принимаю твой вызов! — уже с гневом крикнул Каирбек.
Решено было драться на ружьях. Когда враги стали заряжать их, то оказалось, что у одного противника был в запасе только порох, а у другого одни пули; тогда они, не задумываясь, поделили между собой поровну свои запасы и, отмерив на поляне расстояние в тридцать саженей, приступили к поединку.
Раздались выстрелы, зажужжали пули, но оба противника оставались целы и невредимы. Наконец Каирбеком был выпущен последний заряд.
— Остановись! — крикнул он незнакомцу. — Поединок кончен — у меня нет больше зарядов.
Но незнакомец, точно не слыша слов молодого хана, прицелился в него из ружья.
— Ты не джигит, а разбойник! — грозно крикнул Каирбек и, обнажив свой меч, бросился на него. Ловко увернувшись от направленного оружия, неизвестный юноша мгновенно вскочил на коня и понесся в лес. Каирбек, видя это, прыгнул на своего быстроногого дуль-дуля и помчался за ним. «Наверное, это тоже волшебница дева, — подумал он, — но я усмирю ее!»
При преследовании с ним повторилось то же самое, что было в первом лесу; только девушка, найденная им в хижине, была несравненно прекраснее его невесты, а волосы ее были из чистого золота и серебра19. Долго она упорствовала, не желая сознаваться; но когда Каирбек поклялся ей, что возьмет ее в жены, красавица созналась, что это она была переодетым всадником и с целью заманить его к себе предлагала поединок.
— Да разве ты знаешь меня? — спросил ее Каирбек.
— Как же мне не знать тебя, когда я родная сестра твоей невесты и присутствовала при твоем объяснении с нею? — сказала девушка.
— Так, значит, та безобразная старуха... — начал изумленный Каирбек.
— И есть девушка, которая в настоящую минуту стоит здесь перед тобой, — с лукавым смехом докончила красавица.
Скоро Каирбек со второй своей невестой присоединился к ожидавшему его поезду.
— Ну что, правду ли я сказала тебе, — спросила первая невеста Каирбека, — что моя младшая сестра несравненно прекраснее меня?
— Не знаю, как для кого, а для меня вы все три прекрасны, — ответил довольный Каирбек.
— Спасибо тебе на ласковом слове! В свое время мы все тебе пригодимся! — сказали невесты и жена Каирбека.
Теперь свадебный поезд беспрепятственно продолжал свой путь и скоро поравнялся с третьим лесом, в котором ханский сын оставил своего изнемогавшего спутника.
Молодой хан велел всем остановиться, а сам углубился в лес, стал искать и звать товарища и скоро нашел его в чаще фруктовых деревьев. Юноша глазам своим не поверил, увидев своего товарища.
— О Каирбек! — радостно воскликнул он. — Тебя ли я вижу здоровым и невредимым? — И он горячо стал обнимать и целовать своего друга.
Каирбек подробно рассказал ему о своих приключениях и торопил его скорее выбраться из леса.
Наконец все собрались вместе и вполне благополучно доехали до владений старого хана, где немедленно было отпраздновано сначала счастливое возвращение Каирбека, а затем ею свадьбы с двумя красавицами волшебницами20. Для житья ему был отведен особый дворец, отделявшийся от дворца старого хана большой поляной.
И вот в то время, когда Каирбек блаженствовал и предавался полному покою, над его головой собралась нежданная гроза.
Старик хан был так пленен красотой своих невесток, что решил как-нибудь овладеть ими. Приближенные, заметив это, не только не отговаривали его от гнусной затеи, а даже из желания выслужиться всячески содействовали ему советами и разжигали желание старика. Самые жестокие предлагали лишить жизни Каирбека, другие же говорили, что сначала надо посоветоваться со знахарем и поступить так, как он укажет. Позванный знахарь посоветовал старику хану притвориться тяжело больным и объявить Каирбеку, что только он один может спасти отца от смертельного недуга, если не побоится совершить трудный подвиг, чтобы завладеть необходимым лекарством.
Старик хан выполнил в точности совет знахаря: лег в постель и велел своим приближенным распространить весть о его тяжелой болезни.
Скоро слух о болезни старого хана дошел до дворцовых покоев Каирбека. Горячо любя отца, молодой хан решил немедленно поехать к больному и лично убедиться, верны ли были слухи. Жены Каирбека стали останавливать его:
— Не ходи, — говорили они ему, — и не верь слухам! Злые люди хотят устроить тебе ловушку.
— Не думал я, что вы такие жестокие женщины, что хотите меня поссорить даже с отцом! — с гневом ответил он им.
— О повелитель, как можешь ты это думать? Любя тебя всей душой, мы предупреждаем тебя, так как тебе грозят многие беды, если ты не будешь осторожнее, — грустно ответили молодые ханши.
Но Каирбек не послушал их: сев на оседланного коня, он поехал во дворец отца. Пройдя в опочивальню больного, он увидел старого хана лежащим на тахте, обложенным подушками, охающим и стонущим, а возле него — знахаря. Сильно опечалился молодой хан, поверив в недуг отца, и стал умолять знахаря приложить все старания вылечить хана.
— Вылечить твоего отца не в моей власти, — отвечал хитрый знахарь.
— О мудрый старик! Неужели твои знания бессильны? Подумай, быть может, ты найдешь такие целебные травы, которые спасут моего отца, — умолял Каирбек знахаря.
— Видишь ли, мой друг, — начал вкрадчивым голосом старик, — есть, правда, одно средство, но его добыть почти так же трудно, как сорвать звезду с неба.
— Но разве у хана, отца моего, мало верных слуг, готовых пойти в огонь и в воду для спасения его жизни? — горячо воскликнул Каирбек.
— Кто сомневается в этом? Но дело в том, что средство это должно быть добыто не рабами, а рукой близкого хану человека, его родным сыном.
— Так что же ты молчишь, старик? Говори, что надо мне сделать! И, клянусь тебе, нет такого подвига, которого я не совершил бы для спасения отца! — горячо воскликнул Каирбек.
— О прекрасный Каирбек, в твоей груди бьется благородное сердце, и похвальна твоя любовь к отцу. Пусть же будет по-твоему. Иди в лес, граничащий с ханскими владениями; там обитает дикий кабан; встреча с ним опасна для смертного: один неверный прицел — и человек погиб; этого кабана ты должен убить из своего ружья. Из пасти бездыханного зверя вылетят три голубя; они также должны быть убиты одновременно одним зарядом. На месте убитых голубей появятся три воробья; и они должны быть убиты одним выстрелом. Из этих птичек ты должен будешь, вернувшись, приготовить собственными руками кушанье для умирающего хана, и, как только он отведает его, болезнь мгновенно исчезнет, и твой отец встанет здоровым.
— Милость аллаха велика — я надеюсь, он поможет мне добыть это средство! — воскликнул Каирбек и немедленно наехал обратно в свой дворец, чтобы приготовить оружие и идти в лес.
Молодые ханши, узнав о том, какой подвиг должен совершить Каирбек, сказали ему:
— Старик знахарь сказал тебе правду: встреча с диким кабаном опасна для смертного; но мы поможем тебе, наш господин. Возьми эти ружья; они заряжены и заговорены; держи их наготове, и все обойдется хорошо.
Придя в лес, Каирбек вскоре выследил громадного кабана. Приблизившись к нему, насколько было возможно, молодой хая меткой пулей уложил наповал громадное животное. В тот же момент из пасти его вылетели три белоснежных голубя; имея наготове второе ружье, Каирбек метким выстрелом убил всех трех голубей, из которых тут же выпорхнули три воробья; из третьего ружья и эти птицы были немедленно убиты. Радостный и довольный вернулся Каирбек во дворец и спешно принялся за приготовление лечебного кушанья.
Узнав о том, что трудное поручение выполнено, старый хан пришел в негодование и напустился с бранью на знахаря.
— Не беспокойся, милостивый хан! — отвечал знахарь. — У меня еще есть в запасе одно поручение для твоего сына, и на этот раз вряд ли он уцелеет.
Затем, вызвав Каирбека, старик сказал ему:
— Я доволен тобой; но это еще не все: я забыл тебе сказать, что кушанье, приготовленное из воробьиного мяса, надо подавать с разваренным пшеном, пшено же это надо взять ночью в заброшенной мельнице; там осталось как раз столько, сколько нужно для кушанья.
«Теперь он, наверное, погибнет, — думал про себя хитрый знахарь, — еще ни одно живое существо не возвращалось с этой заклятой мельницы».
Каирбек, перед тем как идти на мельницу, пришел к своим женам и все им рассказал. Тогда старшая жена сказала ему:
— Не бойся — все обойдется хорошо; только перед уходом выучи мое заклинание и тверди его все время, пока не исполнишь поручения, и, кроме того, возьми с совой мое ружье; оно понадобится тебе на обратном пути: злые люди будут тебя подкарауливать, и ты зорко смотри во сторонам.
Благодаря выученному заклинанию с молодым ханом на мельнице ничего не случилось худого, и он, забрав все пшено, пошел обратно.
По тайному приказу коварного знахаря по всему пути от мельницы до дворца были расставлены в кустах стрелки — они должны были, если Каирбек уцелеет на мельнице, прикончить его по дороге. Но предупрежденный старшей женой, Каирбек скоро высмотрел засевших людей и всех их перебил из своего ружья.
Велики были досада и негодование старого хана и знахаря, когда они увидели Каирбека невредимым с пшеном в руках; но, чтобы не выдать себя, старый хан прикинулся обрадованных и, попробовав кушанья из воробьиного мяса и пшена, объявил, что он совершенно выздоровел. Но козни старого хана еще не окончились на этом — его душила злоба, а красавицы невестки грезились во сне и наяву, и, наконец, обезумевший хан снова призвал знахаря и стал с ним советоваться.
— С твоим сыном трудно бороться, — сказал знахарь, — он ничего не боится, и, кроме того, я догадываюсь, ему помогают своими советами красавицы ханши. Отбрось же все свои колебания и прикажи его убить.
— Нет, на это я не решусь, — сказал старый хан, — придумай что-нибудь иное.
— Хорошо, я придумаю, но только дай слово не вмешиваться в мои распоряжения.
— Согласен, но только помни, сына моего ты не должен убивать, — заметил еще раз хан.
— Не беспокойся, он останется жив, но мешать тебе уже не будет.
После этого знахарь велел слугам пойти во дворец к молодому хану с наказом немедленно явиться к отцу. Младшие жены, провожая Каирбека, сказали ему:
— Тебе грозит большое несчастье: злые люди свяжут твои руки, чтобы затем выколоть глаза; но мы сделаем так, что веревки и полотенца, которыми будут связывать тебя, как бы ни были крепки, мгновенно разорвутся при малейшем движении твоих рук.
И действительно, так случилось, как говорили молодые ханши: Каирбеку хотели было выколоть глаза, но он, благодаря волшебной помощи своих младших жен; вернулся к ним целым и невредимым.
Знахарь и его пособники бесились от злости. Они решили еще раз попробовать связать Каирбека и приготовили для этого необычайно крепкую веревку. Отправляясь во дворец по новому зову отца, молодой хан был остановлен младшей женой, которая сказала ему:
— Не бойся, господин, — и теперь все обойдется хорошо; есть только одна вещь, которую ты был бы не в силах разорвать, — мое полотенце, но я его никогда никому не отдам, и о нем, кроме тебя и меня, никто не знает.
Но напрасно так думала младшая ханша: в то время как она говорила Каирбеку о чудесной силе своего полотенца, ее подслушали слуги знахаря, посланные за молодым ханом, и передали об этом своему господину.
И вот, когда Каирбек явился во дворец старого хана, знахарь послал к молодой ханше за чудесным полотенцем, которое будто бы требует ее муж. Но слуга вернулся ни с чем. Тогда послали снова, и на этот раз посланный вернулся с пустыми руками и объявил, что красавица велела сказать, что только перстень, снятый с пальца Каирбека, заставит ее прислать это полотенце.
— Ну, теперь он в наших руках! — воскликнул обрадованный знахарь. — Надо только незаметно снять с его руки перстень.
Когда это удалось ему, он велел гонцу немедленно скакать во дворец Каирбека и вручить перстень младшей ханше, а взамен привезти полотенце.
Велико было изумление и горе красавицы, когда она увидела кольцо мужа. Не смея ослушаться воли своего повелителя, она вместе с тем знала, что теперь Каирбек погибнет и ничего нельзя сделать, чтобы предотвратить несчастье.
И действительно, Каирбек, связанный этим полотенцем, был ослеплен; потом злодеи завели его в непроходимую чащу дремучего леса и бросили там на произвол судьбы. Долго лежал Каирбек в полном беспамятстве, а когда стал приходить в сознание, слуха его коснулся чей-то шепот: это разговаривали дикие голуби.
— Бедный человек, — говорил один голубь, — жестокие люди лишили его зрения, и он должен теперь погибнуть.
— Да, если только не догадается помазать себе глава нашим пометом, — говорил другой голубь.
— Но будет ли он так же хорошо видеть? — спросил первый.
— Даже еще лучше прежнего; только его глаза изменят свой цвет, — ответил второй голубь.
— Пусть же аллах внушит ему эту мысль. — И голуби вспорхнули и улетели.
С жадностью слушал Каирбек этот разговор21, и, как только птицы улетели, он начал ощупью искать на земле голубиный помет и, найдя его, помазал себе глаза. В тот же миг он снова стал зрячим, глаза же изменили свой прежний черный цвет на прекрасный небесно-голубой, что еще увеличило красоту молодого хана.
— О аллах! Велика твоя милость! — воскликнул растроганный молодой хан, и слезы умиления и благодарности заструились по его лицу. — Но как коварны мои жены! Лаская и обнадеживая меня и уверяя в безопасности, они сами погубили меня, выдав волшебное полотенце моим врагам! Но я им отплачу за их вероломство!
Дождавшись дня, Каирбек стал искать выхода из леса, имея намерение возвратиться в ханские владения и отомстить своим женам.
Едва старый хан избавился от ненавистною сына, как немедленно послал своих телохранителей к невесткам с оповещением о внезапной гибели Каирбека и с предложением переселиться к нему во дворец и сделаться его женами.
Выслушав послов, молодые красавицы гневно воскликнули:
— Передайте хану, что память мужа для нас священна и злодей, поднявший руку на родного сына, никогда не назовет нас своими женами!
Услышав такой ответ, хан распорядился силой взять красавиц из дворца, но воины, отряженные ханом за ними, не вернулись: их всех сразили заколдованные пули красавиц.
— А если так, то я начну настоящую войну с упрямицами! — разгневавшись, крикнул хан и, набрав отряд воинов, сам во главе их понесся по равнине ко дворцу красавиц.
Молодые ханши, увидев приближающийся отряд, вскочили на лошадей, открыли дворцовые ворота и стремительно вынеслась навстречу врагам, поражая их смертельными нулями из своих волшебных ружей22. Половина отряда воинов осталась на равнине, а остальные вместе с ханом постыдно бежали.
И вот с этого времени начались ежедневные сражении, одинаково неудачные для злого хана. Ярость его не имела предела; вне себя от гнева и бессилия он выводил все новые и новые отряды против упрямых красавиц.
Пока происходили эти сражения, Каирбек вышел на леса и направился к ханству. Подходя к равнине, на которой были расположены дворцы, он увидел флаги, на дворце отца — красный, а на своем — черный. «Видно, отец сильно радуется моей гибели, если выставил красный флаг», — подумал опечаленный Канрбек. Но черный флаг, поднятый на дворцовых воротах жен, привел молодого хана в недоумение.
— Зачем им горевать, если они сами помогли злодеям погубить меня? — с горечью сказал он и решил пойти сначала во дворец отца и посмотреть, что происходит там без него.
Быть узнанным он не боялся, во-первых, потому, что он не был слепым, во-вторых, все платье на нем было так изорвано и запачкано, что никто не мог бы в этой одежде признать в нем прежнего блестящего красавца. И действительно, когда Каирбек вступил во двор ханского дворца, никто не обратил на него внимания; видя это, ханский сын уже смело подошел к воинам и слугам и стал с ними разговаривать. Когда он узнал от воинов о нападениях старого хана на дворец красавиц, у Каирбека сразу созрела мысль пробраться с ними во владения жен и наказать их за вероломство. Обратясь к воинам, он сказал им:
— Возьмите меня с собой — я хороший стрелок и буду вам полезен при нападении.
Но его не стали и слушать. Однако он так упорно приставал ко всем со своей просьбой, что, наконец, о его просьбе доложили старому хану; хан же, ввиду того что у него уже мало было охотников сражаться с красавицами, немедленно изъявил свое согласие, и неузнанный ханский сын вступил таким образом в отряд воинов.
На другой день после этого с восходом солнца воины старого хана построились в правильные ряды и двинулись по равнине ко дворцу красавиц; во главе воинов был Каирбек. Не успели они доехать до середины поляны, как раскрылись ворота дворца младшего хана и навстречу стремительно выехали на прекрасных лошадях три красавицы, вооруженные с ног до головы, и напали на ханских воинов. Закипел бой, но он, по обыкновению, длился недолго: скоро нападающие лежали на земле, сброшенные с лошадей, и лишь один Каирбек еще сражался с красавицами. При виде голубоглазого красавца молодым ханшам одновременно пришла одна и та же мысль: «Не муж ли это наш?», но только голубые глаза воина не позволяли их догадке перейти в полную уверенность. По окончании битвы воины хана, видя, с какой храбростью дрался и отражал нападение их новый товарищ, уже с уважением стали относиться к нему.
На другой день снова началась битва, и, так же как и накануне, опять все воины были сброшены с лошадей, один лишь Каирбек продолжал сражаться и проник почти к воротам дворца красавиц»
— А ведь это наш муж! — сказали молодые ханши после боя и решили на следующее утро окончательно убедиться в этом.
— По окончании боя, когда он начнет нас преследовать, мы впустим его во двор; двое из нас должны немедленно запереть ворота, а третья нанесет ему удар плетью; если он действительно наш муж, то непременно сильно покраснеет от гнева, и тогда мы его уже не выпустим из дворца, в противном же случае мы убьем его, а тело выбросим за ограду — вот вам мой совет! — сказала старшая ханша.
— Совет твой хорош, мы принимаем его; только удар плетью должен быть нанесен рукою младшей из нас, — произнесли две другие ханши. Так и решили.
На следующее утро произошло опять обычное сражение, по-прежнему неудачное для старого хана. Каирбек, вовлеченный в бой, все более и более приближался к дворцовым воротам и, наконец, проник во двор. Тогда две старшие ханши мгновенно захлопнули ворота, а младшая ударила Каирбека плетью. Гневная краска залила все лицо молодого хана.
— А, так ты действительно наш муж! — радостно воскликнули красавицы и бросились обнимать Канрбека.
Но он гневно оттолкнул их и грозно сказал:
— Как? Жестокие женщины, вы настолько потеряли стыд и совесть, что даже и теперь продолжаете вашу гнусную игру со мной?!
— О Каирбек, одумайся! Что говоришь ты про нас, твоих верных рабынь? Не мы ли предостерегали тебя от опасности и столько раз спасали от верной смерти? — с рыданиями воскликнули красавицы.
— Да, для того спасали, чтобы потом вернее погубить меня! Не вы ли выдали моим злодеям волшебное полотенце, которого я не мог разорвать, и тем дали моим врагам возможность ослепить меня? Вы, пожалуй, станете в своем бесстыдстве и это отрицать? — спросил он гневно.
— О мой повелитель! — воскликнула младшая жена. — Как я могла ослушаться твоего приказания и не отдать полотенца, когда мне был передав твой перстень?
— Мой перстень? — воскликнул Каирбек и при этих словах взглянул на свои руки. — Аллах! У меня нет моего кольца! Значит, его сняли мои злодеи... О, как я виноват перед вами, имея эти недостойные подозрения! Простите великодушно мой необузданный гнев и забудьте мои оскорбления! — И Каирбек стал обнимать красавиц и подробно рассказывать им, что с ним случилось после ослепления.
— Но скажите мне, — снова обратился он к молодым ханшам, — зачем моя младшая жена ударила меня плетью?
— Прости меня, мой господин, что я осмелилась поднять на тебя руку, — со страхом сказала младшая ханша, — но нам нужно было убедиться, действительно ли ты наш муж.
— Ну и что же?
— Краска гнева покрыла твое лицо; ты один только так выражаешь негодование, — ответила красавица.
Успокоившись и наговорившись, Каирбек стал советоваться со своими женами, как им поступить дальше: оставаться ли и примириться с отцом или бежать в другую страну.
— На примирение с отцом ты не надейся, — сказали красавицы. — Рано или поздно старый хан погубит тебя и завладеет нами; лучше соберем наши богатства и переселимся в другое место.
Как посоветовали прекрасные ханши, так и поступил молодой хан: забрав все драгоценности и окружив себя верными телохранителями и преданными слугами, они переселились в другую страну и зажили там счастливо и богато.
А старый хан, найдя дворец сына опустевшим, не мог перенести огорчения и умер, не вызвав ни в ком сожаления о своей смерти.