ЧЕРКЕСЫ (САМОНАЗВАНИЕ АДЫГИ) – ДРЕВНЕЙШИЕ ЖИТЕЛИ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО КАВКАЗА

Шауей, одинокий и усталый, держал путь в нартские земли, по которым давно уже стосковался.

Без путей-дорог, по безлюдным горам и долинам, он возвращался домой, и не шла у него из ума красавица Шхацфица, которая в образе мужчины так долго была его гостем и соратником и так внезапно исчезла.

Проезжая мимо небольшого селения, Шауей встретил пастухов и спросил их:

— Что нового в Стране Нартов? Кто появился? Кого нехватает?

— Тяжело рассказывать о том, что случилось, пут ник. У нартов большое горе, нехватает могучего Шауея.

— Что слышно о нем?

— О нем никто ничего не знает. Говорят, однажды явился к Шауею неизвестный гость и провел у него бо лее полугода. Потом Шауей вместе с гостем отправился в поход и как в воду канул. А у нас на земле нартской дивное-диво: то средь бела дня наступит черная ночь, то среди ночи — ясный день. Нарты в толк не возьмут— что же это означает? Быть может, это весть от Шауея? Самые отважные отправились разыскивать его и покля лись, что не вернутся, пока не найдут живого или мерт вого. Если Шауей погиб, отыщут кости его и похоронят в родной нартской земле.

Оставшиеся дома нарты горько оплакивали богатыря. Шауей был неустрашимым витязем, слава его гремела за пределами нартских земель. Одно лишь имя его ужасало врагов! А теперь прослышали они, что Шауей погиб, и готовятся напасть на Страну Нартов.

В заключение горестного рассказа пастухи затянули песню:
Славный витязь Шауей,
Богатырь из лучших лучший!
Где ты голову сложил?
Где оставил меч могучий?..

Шауея тронуло горе нартов, и он сказал пастухам:

— Сын Канжа не погиб, не пропал. Шауей жив и вернулся в нартские земли.

Сказав это, усталый витязь улегся на земле и заснул.

Пастухи со всех ног кинулись в селение, чтобы поскорее обрадовать нартов. А Шауей в это время крепко спал, но сквозь сон услышал, как чей-то голос произнес над самой его головою:

— Одна лишь Сатаней знает, где находится пре красная Шхацфица...

Пробудясь, Шауей направился к родному селению. Слова, услышанные во сне, глубоко запали ему в сердце.

Спускаясь с холма, Шауей увидел, как ему навстречу со всех сторон спешат нарты — мужчины и женщины, старики и дети. Праздничное шествие приближалось с веселыми песнями и плясками. Радостно встретив Шауея, нарты подняли его и на руках понесли домой.

Семь дней и семь ночей праздновали нарты возвращение богатыря. На всю нартскую землю гремело санопитие в честь Шауея. Слышалось то и дело: "Неустрашимый Шауей вернулся!", "Шауей с нами!"

Лишь сам Шауей среди всеобщего веселья был молчалив и печален. Заметив это, Сатаней подошла к нему и ласково сказала:
Что грустишь, мой Шауей,
То краснея, то бледнея?
Может быть, злодея встретил?
Что случилось, Шауей?
Но тебе ль беда страшна? —
Ты огнем играл без страха,
Ты вспоен на Ошхомахо
Влагой тающего льда!
Мой питомец, что с тобою?
Не таись, мой Шауей!
Успокою, может статься,
Помогу в беде твоей!

— Премудрая наставница моя, Сатаней-гуаша! До сих пор я не знал поражения и не обесславил нартской земли, — ответил Шауей и рассказал о том, как при ехал к нему неизвестный гость, как отправились они в страну иныжей и всех до одного обезглавили.

— Мы возвращались вдвоем, — продолжал свой рассказ Шауей, — и у перекрестка семи дорог должны были расстаться. Тут и узнал я, что гостем моим и соратником была девушка, переодетая мужчиной, несравненная красавица. Когда она сняла стальной шлем, черные косы упали до земли, но лишь протянул я к ней руки, стало совсем темно и красавица исчезла. Если суждено мне жениться, иной невесты я не хочу. Об этой неведомой красавице я думаю непрестанно, и нет мне покоя.

Сатаней-гуаша, наставница моя, расскажи мне о ней все, что знаешь, научи, как найти ее, укажи дорогу, которая к ней приведет!

— Сын мой, я тайн от тебя не имею, — сказала Сатаней, — но о девушке, которую ты полюбил, я знаю мало и мало могу рассказать. Слышала, что есть на свете несравненная красавица Шхацфица, сестра семи братьев, убитых иныжами. Говорят, лицо ее светлее дня, а волосы темнее ночи. Шхацфица не только прекрасна, она сильна и отважна. Нет на свете лучшей жены для тебя. Но как отыскать ее? Я знаю только, что живет она там, где восходит солнце, посреди моря, и дороги к ней нет. Многие храбрецы пытались добраться до нее, но ни одному это не удалось, ни один не вернулся. На трудном пути к ней каждого подстерегает гибель: между нашими землями и морем Шхацфицы живет огромный орел Ан-Ак. Кружа над побережьем, он зорко следит, чтоб никто не приблизился к морю. Много нартов погибло от лютых когтей орла-великана. Миновать его нельзя, одолеть невозможно. Если ты его не убьешь, он убьет тебя.

Выслушав свою мудрую наставницу, Шауей загорелся желанием во что бы то ни стало уничтожить кровожадного орла, отомстить за погибших, избавить живых от вечной угрозы, а потом разыскать красавицу Шхацфицу и жениться на ней.

В Стране Нартов никто не превосходил Шауея отвагой и мужеством. Он возглавлял нартские походы. Грозная слава непобедимого воина ужасала врагов. Лесные звери, завидев Шауея, разбегались в смертельном страхе.

Орел Ан-Ак, подобно Шауею, был бесстрашен и непобедим. Когда он показывался в небе, ни одна птица не подымалась из гнезда, ни один человек не покидал жилища. Ан-Ак неустанно кружил над побережьем и, подкараулив путника, падал на него камнем, вонзал в него могучие когти и уносил к себе на ледяную скалу. Там он разрывал несчастного на клочья и съедал, а кости сбрасывал вниз.

Шауей надел доспехи, вскочил на Джамидежа и отправился к непобедимому орлу, чтобы сразиться с ним один на один и убить его.

Долго ехал Шауей в сторону солнечного восхода по нехоженым-неезженным дорогам, появляясь то в дремучих лесах, то в пустынных долинах, то на гребнях поднебесных гор. Долгие месяцы провел он в пути, не зная ни сна, ни отдыха.

Проезжая запоздно по безлюдным местам, он увидел высокую ледяную скалу. Взобравшись на ее вершину, Шауей решил там переночевать.

На рассвете Шауей спустился со скалы и поехал дальше. Вдруг ясное небо потемнело. Подняв голову, Шауей увидел, что над ним медленно кружит орел-великан.

Догадался Шауей, что это и есть кровожадный Ан-Ак! Выхватив меч, он остановился, готовый к битве. Медленно снижаясь кругами, Ан-Ак заклекотал:
Кто это вторгся
В наши владенья
На посрамленье
Чести моей?
Кто это смерти
В когти попался?
Кто добивался
Мести моей?
Жил ты иль не жил,
Был ты иль не был, —
Выклюю сердце,
Выпью глаза!

Кинулся Ан-Ак на Шауея, сбил с ног, придавил к земле, когтил, клевал, хлестал крыльями. Долго боролись они, но вырвался Шауей и отшвырнул орла. Ан-Ак взмыл в небо и, развернувшись, вновь кинулся на Шауея, но тот ударом меча рассек пополам правое крыло Ан-Ака.

Еле держась в воздухе, Ан-Ак улетел.

— Больше не будешь разбойничать! — крикнул ему вслед Шауей, думая, что изувеченный орел уже не вернется.

Дальше и дальше ехал Шауей, направляясь к морям Шхацфицы. Девяносто дней и ночей не слезал с седла и все еще не добрался до моря.

Однажды в сумерки на перевале горного хребта он загляделся вдаль, пораженный чередованием тьмы и света: небо то темнело, то озарялось.

— Это сияет лицо моей Шхацфицы, — радостно воскликнул Шауей и помчался туда, где вспыхивал свет.

Когда кто-нибудь приближался к морю Шхацфицы, она знала об этом и озаряла дорогу, пока путник не добирался до берега. Но лишь пускался он в море, Шхацфица закрывала лицо черными косами. Сразу наступала тьма, и, заблудясь в бушующем море, измученный путник погибал. Шхацфица поклялась выйти замуж лишь за того, кто переплывет море в непроглядной тьме. Но это было не под силу даже самым отважным.

Шауей объехал море кругом, но не нашел места, откуда можно было бы отплыть, настолько высок и крут был берег.

— Как быть, Джамидеж? Посоветуй!

— Делать нечего. Прямо отсюда и отправимся. Только привяжи к моим бокам по большой охапке ка мыша.

Шауей так и сделал. Привязав снопы камыша к бокам коня, он вскочил в седло, и Джамидеж, разбежавшись, прыгнул с крутого берега в бездонную тьму. Уверенно и быстро он плыл все дальше и дальше, рассекая могучей грудью черные волны. Казалось, грозно шумящему морю нет конца. Рассердился Джамидеж, рванулся вперед изо всей силы, выдохнув ноздрями огонь. Тут увидели оба, и Шауей и Джамидеж, что подплывают они к стеклянной изгороди, окружающей двор Шхацфицы.

Въехав во двор, Шауей снял с Джамидежа намокшие связки камыша и привязал его к коновязи. А сам зашел в кунацкую, лег на скамью и крепко заснул.

Шхацфица давно уже следила с холма за неизвестным путником, который приближался к ее жилищу. Увидев, что неведомый гость вошел в кунацкую, Шхацфица спустилась с холма и направилась туда же, говоря сама с собой: "Кроме Шауея, по которому я тоскую, которого жду дни и ночи, никто не в силах переплыть моего моря".

Войдя в кунацкую, она увидела спящего Шауея.

— Ты здесь, мой возлюбленный! — воскликнула она, склонясь над Шауеем. Но он не слышал ее.

Семь дней и семь ночей Шауей спал непробудно, а Шхацфица сидела рядом, лаская его.

Когда минули семь суток, Шхацфица разбудила Шауея песней:
Ты пришел, куда стремился,
Ты нашел, кого искал,
Не пропал в пучине моря,
Не погиб во тьме ночной.
Пробудись, мой долгожданный,
Тонкостанный Шауей!

Шауей проснулся и от всего счастливого сердца ответил песней:
Я искал тебя, Шхацфица,
Дни и ночи, дни и ночи,
Во вселенной кто сравнится,
Несравненная, с тобою?
Я не знал к тебе дороги,
Светлолицая Шхацфица,
Но во тьме ты мне сияла
Путеводною звездою!

Устроили жених с невестой большое пиршество. Веселые гости прославляли отвагу Шауея и красоту Шхацфицы. Отпраздновав счастливую встречу, витязь и его возлюбленная отправились в Страну Нартов. Лицо Шхацфицы озаряло дорогу, а закинутые за плечи черные косы одевали мраком путь, оставшийся позади.

Узнав, что Шауей возвращается домой с красавицей Шхацфицей, разгневанный Ан-Ак решил их подстеречь. Медленно кружил он над дорогой, поджидая путников. Вот показались они из-за холма верхом на могучем Джамидеже, который плясал на ходу, радуясь, что помог Шауею найти красавицу-невесту.

Не замечая, что за ними следит Ан-Ак, Шауей решил остановиться и отдохнуть. Расстелив бурку, он усадил Шхацфицу и расседлал Джамидежа. Оглядевшись кругом и не заметив опасности, Шауей прилег и крепко заснул. Уставшая Шхацфица тоже задремала, положив голову на грудь Шауея.

Ан-Ак выглянул из-за горы. Он взмыл в небо, кинулся на землю, схватил могучими когтями Шхацфицу и унес ее к себе, на вершину ледяной скалы.

Проспав семь суток, Шауей проснулся. Красавицы Шхацфицы с ним не было.

Взбежав на соседнюю гору, долго и громко окликал Шауей Шхацфицу, но она не отозвалась. Сев на землю, думал-гадал Шауей, куда подевалась Шхацфица? Что с ней случилось? Сама ли скрылась от него, как прежде, или же ее похитили? Так или этак, но Шауей решил, что без Шхацфицы он домой не вернется.

Сойдя к месту ночлега за своей буркой, Шауей увидел, что она забрызгана кровью. Осмотревшись вокруг, Шауей заметил следы крови, ведущие куда-то в сторону. Это кровь Шхацфицы каплями падала на землю из-под когтей орла, когда Ан-Ак летел со своей добычей.

— Еге-гей! — воскликнул витязь, накидывая бурку. — Шхацфицу от меня кто-то унес. Стыд и позор! Пока я спал, у меня отняли жену. Если не найду ее живую или мертвую, если не отомщу похитителю — не жить мне на свете!

И Шауей отправился на поиски Шхацфицы по кровавому следу. Без отдыха и сна, в зной и в холод, в дождь и в буран стремился он все дальше и дальше, не встречая на пути ни людей, ни зверей.

Однажды переправлялся он через большую гору и увидел впереди, что небо полыхает зарницами, то темнея, то озаряясь. Шауей догадался, что это Шхацфица дает ему весть о себе и указывает дорогу. Дорога эта вела к ледяной скале Ан-Ака.

Шауей приблизился к подножью скалы и выждал миг, когда Шхацфица закрыла лицо черными косами, чтоб он мог подняться, незамеченный орлом.

Шауей чуть тронул поводья, и Джамидеж перемахнул на вершину.

Увидев неподалеку Ан-Ака и Шхацфицу, Шауей тихонько слез с коня и подкрался к орлу.

Ан-Ак стоял спиной к Шауею, а под правым его крылом, под теплым орлиным пухом, сидела красавица Шхацфица. Не затем похитил ее Ан-Ак, чтобы съесть или убить, а потому что любил ее.

Только было Шауей размахнулся мечом, Ан-Ак заметил его, отпрянул, налетел на витязя вихрем, придавил к земле и стал яростно рвать когтями, хлестать крыльями.

Шхацфица кинулась на помощь Шауею. Но не успела она добежать, как Шауей поднял орла за крылья и разорвал пополам. Потом отсек ему голову и выдернул крылья. До самого подножья обагрила скалу кровь Ан-Ака.

Увидев, что Ан-Ак убит, Шхацфица крепко обняла Шауея.

— Я знала, что ты найдешь меня! — воскликнула она. — Дни и ночи я ждала тебя и боялась, что ты не одолеешь страшного орла. Теперь уже никто не поме шает нашему счастью!

— Пусть твое светлое лицо всегда озаряет нарт ские земли! — сказал Шауей, и Шхацфица ответила:

— Пусть этот свет будет нартам на счастье!

Шауей посадил Шхацфицу на коня и отправился к нартам, прихватив с собою крылья орла.

Когда услышали нарты, что Шауей, убив свирепого Ан-Ака, возвращается со своей женой, красавицей Шхацфицей, все, от мала до велика, собрались, чтобы встретить витязя. Когда Шауей и Шхацфица приблизились к нартским селениям, нарты шумным шествием направились им навстречу. В пути они плясали и веселились. Они встретили Шауея в широком Нартском Поле, провозгласили в честь его богатырскую здравицу и вместе со Шхацфицей торжественно проводили на санопитие. Семь дней и семь ночей пировали нарты, прославляя непобедимого Шауея, сына Канжа, единственного сына Нарибгеи.

Шхацфица, поселившись у нартов, озаряла их земли светозарным своим лицом.

Так Шауей и Шхацфица прожили свой век, и счастье их не омрачилось ни разу.