ЧЕРКЕСЫ (САМОНАЗВАНИЕ АДЫГИ) – ДРЕВНЕЙШИЕ ЖИТЕЛИ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО КАВКАЗА

Когда русские оставили крепости Суджак и Анапу, турецкие войска, состоящие из нескольких тысяч человек, высадились на Кавказе и заняли их. В этот момент маршал Мустафа-паша принял на себя командование войсками и теми силами, которые он смог собрать для Блистательной

Порты. Мустафа-паша и Сефер-паша созвали всеобщее собрание в провинции натухайцев и предложили явиться народным представителям и людям, годным к военной службе. Некоторые из племен шапсугов и убыхов приняли приглашение, но абадзехи отказались, так как наиб Мухаммед Амин удалился в глубь их территории и жил там в изоляции. Он порвал все политические и иные отношения с турками, когда понял, что они не намеревались сражаться с русскими, пытались мешать его деятельности и хотели заманить его в ловушку своими интригами. Он не доверял им, не вмешивался в их дела и категорически отклонял все их требования.

Отношения с турками порвал не только Мухаммед Амин, но и князь Александр из Абазии, и предводители сванов и осетин последовали его примеру, отказавшись помогать туркам. Те из абадзехов и шапсугов, которые поддерживали наиба, избегали представителей Порты. И все же около двадцати тысяч человек приняли приглашение турок, оправдали это возможностью сразить­ся с русскими. Большинство из них были всадниками из страны натухайцев.

Мустафа-паша пребывал в состоянии постоянного страха перед возможностью попасть в плен к русским, поэтому, как только приближалась опасность, он уходил из Анапы в горы, которые он использовал как укрепленное убежище от воображаемого врага. Сефер-паша, напротив, проводил большую часть своего времени прислушиваясь к разговорам и наблюдая за событиями, не предпринимая никаких действий, за исключением того, что постоянно жаловался и проклинал Мухаммеда Амина, который якобы не давал ему возможности действовать. Прошло более двух недель, в течение которых люди бездействовали и подчиня­лись бесплодным приказам своих командиров, до тех пор, пока у собранного войска не иссякали запасы продоволь­ствия, а вместе с ним и терпение. Вслед за этим войска были вынуждены разойтись по домам, и только одна тысяча воинов осталась из двадцати пяти тысяч человек, принявших приглашение вышеназванных командиров.

Мустафа-паша и Сефер-паша выступили с отрядом кавалерии и двумя тысячами натухаевских воинов и достигли абадзехских границ, где они остановились растерянные, не зная, что делать. На своем пути они не встречали ни друзей, ни врагов, и народ не оказывал им почестей. Они пришли в ужас, когда узнали, что так далеко отошли от надежной крепости Анапа, где они были в безопасности. Их беспокойство увеличивалось по мере приближения к резиденции Мухаммеда Али, которому они не доверяли и которого страшно боялись.

Хотя Мустафа-паша и Сефер-паша родились в Черке­сии, они воспитывались в Турции и поэтому не понимали характера и поведения черкесов. Они привыкли считать, что любой, кто не имел официального поста или титула паши, был просто слугой или рабом. Поэтому они были поражены, увидев, что у черкесов каждая личность пользуется свободой и вообразили, что черкесы представ­ляют собой сборище мятежников и грабителей.

Когда они подошли к абадзехской земле, ее жители не разрешили им пересечь границу, так как знали, что войска шли не для того, чтобы воевать с русскими, а для того, чтобы превратить их страну в оттоманскую провинцию. Абадзехи знали также о намерениях турок противодей­ствовать наибу и препятствовать его усилиям вместо того, чтобы помогать ему в борьбе против общего врага. Оба паши предприняли запоздалые попытки склонить Му­хаммеда Амина на свою сторону. Они вызвали его через влиятельных людей в свою резиденцию и предложили присоединиться к ним, но он понял их намерения, отклонил их требования и сославшись на болезнь, игнорировал их предложения.

Когда в оттоманском лагере распространились слухи, что Мухаммед Амин перешел на сторону русских и, собрав войска, намеревается арестовать двух турецких команди­ров и выдать их русским, в лагере началась паника, и паши со своим войском отошли к крепости Анапа.

Чтобы включить в свои донесения в Стамбул какие-нибудь важные сообщения, они провели маневры и во­енные учения на берегу реки Кубань. Заявив, что хотят напугать русских, вели огонь по правому берегу, угрожая пересечь Кубань и атаковать врага на другом берегу. Однако вместо восхищения своими действиями они вызвали насмешки со стороны местного населения. Вернувшись в Турцию после несостоявшейся кампании, Мустафа-паша сообщил своему правительству, что он изгнал русских из Черкесии. Он добавил также, что если бы не своеволие черкесов, которые представляют собой сборище бандитов и бунтовщиков, он смог бы пересечь

Кубань и нанести тяжелые удары русским. Он заявил, что причиной его неудачи за Кубанью явилось то,что черкесы были на стороне Мухаммеда Амина, который подстрекал их против султана. Он добавил, что в силу этих обстоя­тельств было бесполезно оставлять в тех районах войска султана, и поэтому он отвел их,,чтобы черкесы не смогли захватить их в плен и передать русским. После этого Порта приказала ему отступить в Батум. Так закончилась оттоманская кампания под командованием маршала Мустафы-паши в Черкесии. Сефер-паша в одном из своих сообщений заявил, что неповиновение наиба Шамиля приказам султана было реальной причиной, которая препятствовала осуществлению его намерений и планов. Он продолжал убеждать черкесов переходить на сторону султана и полностью положиться на него, а также не нападать на русских, ибо это было бесполезным. Он также советовал им заниматься земледелием и торговлей и не пренебрегать приказам султана, ибо высшим счастьем для него было служить ему и исполнять его желания. Наконец, он предлагал верно служить исламу, ибо это было единственным средством помешать русским вновь захва­тить страну. Вместо того, чтобы руководить народом, Сефер-паша и его подчиненные стали посредниками между черкесами и французскими и британскими торговцами, которые закупили на Кавказе продовольствие для своих осажденных в Севастополе войск.

Неосведомленность и неумение турок вести дела принесли большие преимущества русским, большие поте­ри — союзным войскам и самые худшие последствия для турецкой армии в Малой Азии. Когда русские поняли, что на Кавказском фронте не было никакой угрозы, поскольку черкесы не собирались на них нападать, они изменили тактику на других фронтах, так что инициатива перешла в их руки. Они могли теперь уменьшить свои силы на кубанской линии и увеличить их в Крыму и Тифлисе и, таким образом, перейти от обороны к наступлению. Таким образом, к армии, которая была расположена в Тифлисе, добавилось около двадцати тысяч человек, и только тридцать тысяч солдат остались в Черкесии. Это было намного меньше, чем число войск на фронте в обычных условиях. Нет нужды говорить, что уменьшение опасности на северо-кавказском фронте помогло русским улучшить свое положение на других фронтах. Они сняли около двенадцати тысяч солдат и с различных других фронтов, чтобы подкрепить гарнизон Тифлиса.

После того, как русские завершили свои приготовления и усилили гарнизон Тифлиса, стало возможным атаковать город Каре на юге. Командующий русскими войсками Муравьев " был вынужден, однако, оставить громадную часть своей армии позади, чтобы охранять тыл и отражать ожидаемое нападение с флангов. Таким образом, у него было не больше пятидесяти тысяч человек, когда он перешел восточную границу Турции.

Сефер-паша не мог понять происходящего вокруг него, а также значения Крымской войны и должным образом оценить ее. Поэтому он оставался в Анапе, проводя свое время в молитвах и проклятиях в адрес наиба, который не дал ему возможности действовать и разрушил все его планы. Лишь однажды ему пришлось напасть на крепость Коркой, которая лежала на правом берегу Кубани, так как русские, оправившись от шока, полученного в начале Крымской войны, стали предпринимать вылазки в близле­жащие города. Действительно, гарнизон Коркоя нападал на некоторые приграничные села. Их жители обратились к Сеферу-паше, генерал-губернатору и представителю султана на Кавказе, за помощью. Он не мог не ответить на их обращение и был вынужден начать военные действия против русских. Русские перешли Кубань и построили несколько бастионов на ее левом берегу в качестве укрытий, из которых они могли нападать на соседние города. Когда Сефер-паша атаковал этот бастион с не­сколькими тысячами черкесских воинов, русским пришлось оставить свои позиции и бежать на другой берег Кубани. Сефер-паша же победоносно вернулся в Анапу, где отметил свою большую победу. Он представил Порте сообщение, в котором описывал свои великие подвиги и предлагал повысить в звании и наградить медалями и орденами своих друзей и родственников.

Затем он снова впал в бездействие, которое, однако, длилось недолго. Вскоре ему пришлось выйти из обычного состояния оцепенения. Британское правительство, следив­шее с большей заинтересованностью за операциями рус­ских и, в частности, за их успехами в Крыму, было недоволь­но тем, что черкесы не принимали активного участия в Крымской войне. Оно хотело воспользоваться опытом это­го воинственного народа, который героически сопротивлял­ся громадным русским ордам на протяжении жизни не­скольких поколений и отстоял свою родину без помощи изв­не. Британское правительство не могло понять, почему черкесы воздержались от борьбы и оставались нейтральны­ми во время Крымской войны. Когда британское посоль­ство запросило у Турции сведения о военном и политиче­ском положении на Кавказе, турки ответили, что положе­ние жалкое, но в действительности оно было прямо противоположным. Поэтому британское правительство не стало предпринимать заметных действий в Черкесии, хотя оно хотело воспользоваться большим опытом и военным мастерством черкесов и отплатить им политическими и экономическими выгодами после заключения мира. Англичане решили сформировать армию из шести тысяч всадников и использовать ее в Крыму. Мр. Лонгворт, англичанин, имевший определенный опыт общения с черке­сами, был послан на Кавказ, получив все необходимые средства и рекомендации. Порта делала вид, что одобряет эту идею, хотя тайно противодействовала ей. Она издала указ, повелевающий Сеферу-паше помогать миссии бри­танского посланца, но тайно поручила ему мешать его деятельности.

Сефер-паша был, несомненно, доволен инструкцией противодействовать британским интересам. Если бы ему приказали помогать Лонгворту, он бы оказался в критиче­ском положении, так как не мог бы собрать большую черкесскую армию для военных действий вне Кавказа, несмотря на приличное жалованье, выплачиваемое бри­танцами волонтерам. Старый паша превосходно спра­вился со своей ролью, чем угодил Блистательной Порте, которая считала его исполнительным слугой.

Попытка привлечь наиба к вербовке была неудачной, ибо он не знал современной ему европейской политики и дипломатии и не делал различий между турками и британцами, считая последних турецкими подданными. Кроме того, он был занят укреплением границ против русских, подавлением беспорядков, вызванных турецкой пропагандой против него, а вербовка с оплатой была неслыханным делом и не соответствовала традициям и характеру черкесов.

Положение турецкой армии на Карском фронте ухудшилось, русские войска продолжали продвигаться в глубь Малой Азии. Это привлекло внимание союзных европейских государств к Кавказу. Союзники решили перейти в наступление. На этот раз они не удовлетворились несколькими тысячами солдат, а выставили целый корпус под командованием сердара Экрема Омара-паши, самого одаренного турецкого полководца того времени. Он избрал Сухум-Кале своей резиденцией, так как это был самый безопасный и лучший порт на Кавказском побережье. Его крепости можно было использовать как укрепленную военную базу, с которой армия могла начинать свои операции. Союзники не могли знать действительной численности русских войск, потому что русские изменили план развертывания своих войск, сняли около восьми тысяч солдат с черкесского фронта и направили в Крым. На русско-черкесской границе оставалось около ста пятидесяти тысяч человек, шестьдесят тысяч из которых были солдатами регулярной армии, а остальные — это были казаки и другие формирования. Несмотря на меры предосторожности по защите границ с.Черкесией и Дагеста­ном и обороне своих больших городов, русские все же сумели собрать еще тридцать тысяч солдат и направить их на Анапский фронт, когда это понадобилось.

Армия Экрема Омара-паши была в жалком состоянии. Оружия не хватало, продовольствие было плохое, армия была недостаточно подготовлена и мобильна. В ней было двадцать тысяч человек. Русская армия, напротив, была вооружена самым современным оружием. Она была хорошо обучена и умела сражаться в горах, командование было знакомо с условиями этой страны.

Критическое положение, в котором находилась армия Омара-паши, еще больше усугублялось неправильной политикой турок в Черкесии. Население пребывало в состоянии смятения и неуверенности в результате политических ошибок и поспешных планов турок, един­ственной целью которых было строить козни против наиба и его сторонников. Турки, кроме того, оказались неспо­собны управлять Черкесией. Все эти ошибки породили в людях недоверие к обещаниям турок оказать им действенную помощь. В конце концов им стали безразлич­ны и война и ее результаты. Турки не думали вооружать черкесов и готовить их к войне. Вместо того, чтобы вербовать людей, которые горели желанием воевать, и снабдить их необходимым оружием и снаряжением, они направили вес свои силы на превращение черкесов в оттоманских подданных — дело, которое не имело практической ценности, так как было преждевременным.

Если бы они не были так слепы, у них было достаточно времени исправить свои прежние сшлибки и воспользовать­ся черкесскими военными силами. Они могли бы действо­вать вместе с оттоманскими войсками, а в случае необходимости — разъединяться. В тех условиях можно было бы без труда собрать армию не меньше, чем из тридцати тысяч абадзехов и шапсугов и двадцати тысяч абазов, можно было бы начать большие военные действия вместе с оттоманскими регулярными силами и войти в Кабарду. Затем они могли бы соединиться с силами имама Шамиля, который в отчаянии был вынужден заключить мир с русскими. И даже если бы имам Шамиль не захотел нарушить своих обязательств перед Россией, он не смог бы удержать воинственных дагестанцев, чеченцев и ингушей. Если бы эти армии и народы объединились, то стало бы возможным разбить русские пограничные силы, их нерегулярные армии и казачьи отряды. Нет сомнения, что, если бы в нужный момент произошло такое развитие событий, оно достигло бы полного успеха, русские понесли бы громадные потери, которые не смогли бы быстро возместить, так как для этого им пришлось бы доставить новые армии из отдаленных районов России и отвести часть армий, размещенных в Анатолии. Им пришлось бы от­ступить и укрываться в своих многочисленных бастионах, а все русские и казаки, которые проживали у границ, стали бы жертвами мести разъяренных кавказцев.

К сожалению, мысль об использовании огромных черкесских сил никогда не приходила в голову сердара Омара-паши. Он высадился со всеми своими войсками в Сухум-Кале и начал проводить свои операции, не задумываясь над тем, какие громадные потенциальные силы он мог получить, если бы сумел надеть упряжь на окружающие его народы. Его прибытие на Кавказ во главе такой огромной армии произвело впечатление на населе­ние, которое было полно надежд и оптимизма. Они собирались вокруг него большими толпами, предлагали свои услуги и отдавали своих лучших воинов и людей в его распоряжение. Они надеялись, что он объединит их и предоставит им возможность встретиться с русскими лицом к лицу в бою. Но их надеждам снова не суждено было осуществиться. Немецкий генерал Штейн, который служил у турок в качестве начальника штаба армии Омара-паши и был известен как Фархат-паша, так писал об этом: «Когда мы высадились на Кавказе, черкесы приходили по одному и группами, вместе со своими предводителями, со всех концов, чтобы принять с нами участие в войне. Среди них был наиб Мухаммед Амин. Они предлагали свои услуги и отдавали свои силы в наше распоряжение; но так как обстоятельства были не в пользу этого народа, а также из-за нежелания оттоманского командования позволить им принять участие в войне, турки отклонили предложение. Вместо того, чтобы воспользо­ваться этими громадными силами, им было приказано хранить спокойствие и не провоцировать русских бесплод­ными мелкими стычками».

Какая странная это было политика! Можно ли было так разговаривать с народом, который веками сражался с русскими? Не странно ли было, что союзники и турки планировали наступление на русских без участия в нем кавказцев? Или просить народ, который жил в состоянии постоянного конфликта, хранить спокойствие, чтобы не провоцировать русских после того, как народ принес в жертву все, что имел, и ему уже нечего было терять, и хо­тел получить возможность сражаться? Но именно так отно­сились турки к кавказцам, которые горели желанием вое­вать. Им посоветовали не провоцировать русских, чтобы они не стали предлогом жестокости и мести русских.

Омар-паша принял Мухаммеда Амина очень учтиво и во время первой встречи понял, что это был целе­устремленный человек, на которого можно положиться в любых обстоятельствах, какими бы трудными они ни были. Он пообещал попытаться заставить Порту назначить его генерал-губернатором Черкесии, но добавил, что в тот момент он должен был обходиться без его помощи. Возможно, что Омар-паша хотел воспользоваться по­мощью Сефера-паши и убыхской знати, в соответствии с желаниями Порты. Он предложил Сеферу-паше и убых-ским вождям подготовить свои войска и передать их в его распоряжение. Во всяком случае, Сефер-паша не сумел собрать обещанной им громадной армии. Точно так же войско, которое привели Хаджи Герандук и Исмаил Бракук, знатный убых из Стамбула, представляло из себя горстку всадников.

Таков был результат поспешной политики и низких интриг, которые проводились Портой.

Поход Омара-паши не имел значительного успеха, и русские благодарили бога, который заставил турок выступить на Кавказском фронте, на котором они ожидали всяческих неприятностей. Они знали, что турецкое вмеша­тельство приведет к провалу кавказской проблемы из-за ленности турецких руководителей и их неспособности вооружить свои регулярные войска, а также объединить кавказские народы и подготовить их к войне.

Ни один европейский народ не упустил бы такой благоприятный случай, но некомпетентность и слабость оттоманских офицеров, их интриги против Мухаммеда Амина в частности и кавказских христиан и мусульман в целом, помешали использовать эту возможность. Одной из причин также была их неприязнь к кавказцам, особенно к грузинам и имеретинцам. Позднее черкесы говорили с сожалением: «Если бы турки не пришли в нашу страну, или же если бы мы изгнали их и объединились с британца­ми и французами, которые могли бы снабдить нас оружием и военным снаряжением, русские бы не остались на Кавказе». С другой стороны, грузины, имеретинцы и даже черноморские казаки с нетерпением ждали приближения британской и французской армии, чтобы сотрудничать с ними против русских. Однако они были полны решимости оказать вооруженное противодействие туркам, какими бы ни оказались последствия.

Перемирие, а затем и заключение мира положили конец слабым попыткам сердара Омара-паши начать наступле­ние с базы в Сухум-Кале. Так оттоманская армия покинула Кавказ, а вслед за ней сразу же появились русские войска. Сеферу-паше тоже было приказано отослать двести солдат, которые были под его командой. Он был растерян, так как полагал, что Черкесия подчинялась Турции, и не мог понять, как могли турки оставить эти районы русским. КоГда он попросил позволить ему вернуться в Стамбул с турецкой армией, офицер, который выполнял тайный приказ султана, посоветовал ему остаться на Кавказе, чтобы разделить судьбу своего народа. Ему дали понять, что пришло время самому заниматься своими делами и сделать что-нибудь достойное, чтобы отплатить за щедрость Порты. Перед отплытием турецкие войска открыли огонь по Анапе и уничтожили ее фортификации. После этого Сефер-паша вместе со своей семьей пересе­лился в Шипсихор на Кавказе.

Черкесы недолго прожили в мире. Вскоре после ухода турок они поняли, что спокойствие, царившее в их стране, было ложным, и что скоро им придется столкнуться с громадными силами врага один на один. Черкесские предводители созвали народное собрание и после долгих размышлений решили послать делегацию в Стамбул, чтобы выразить султану свою лояльность и просить его покрови­тельства. Это решение было предложено протурецки настроенной частью черкесов, а также турецкими агентами и провокаторами. Народ в отчаянии вынужден был согласиться с этим решением. Выбрали двести шестьдесят делегатов и отправили их морем в Стамбул в сопровожде­нии наиба Мухаммеда Амина и сына Сефера-паши.

Делегация, однако, не достигла ощутимых результатов, несмотря на старания ее членов. Султан принял их сердечно и приветливо, как своих гостей. Он подарил каждому по тысяче пиастров и обещал объявить войну России, чтобы изгнать русских с Кавказа вообще, и из Черкесии в частности. Они отбыли, введенные в заблужде­ние этим обманом, а их турецкие друзья, агенты Блистательной Порты, не забыли посоветовать им распро­странять в Черкесии идеи противодействия русским на Кавказе, повиновения султану и принятия ислама.

В результате вмешательства турок в дела Кавказа, черкесы оказались разделенными на множество группиро­вок и потеряли единство, которое было источником их силы. Абадзехи оставались верными Мухаммеду Амину и сохра­няли административные учреждения, которые он ввел, в то время как убыхи никому не подчинялись под предлогом своей верности султану. Шапсуги, в свою очередь, разделились на три группы. Самая мудрая из них была самой немногочисленной и выступала за возвращение наиба. Вторая группа была фанатично предана султану и враждебно настроена по отношению к Мухаммеду Амину. Третья группа, состоящая из воров и самозванцев, избрала своим руководителем Сефера-пашу и прикрыва­лась им в своем нежелании подчиняться какой-либо дисциплине. Они отказывались выполнять приказы даже самого Сефера-паши. Жители прибрежных районов не призывали ни султана, ни Мухаммеда Амина. Будучи христианами, как и их отцы, они ненавидели ислам, который распространился последователями Шамиля и агентами султана.

Когда закончилась Крымская война и пришло время обсудить дела свободных черкесских земель, которые не принадлежали России, британский посол поставил этот вопрос на обсуждение в Париже. Попытки британцев, однако, оказались напрасными, так как турки, вопреки своим обещаниям помочь черкесам обрести права и неза­висимость, не поддержали черкесов. Нельзя не сказать об ударе,   который   был   нанесен   Черкесии   в результате поправки в статье, предусматривающей, что ни одно европейское государство не могло иметь на Черном море более двух военных кораблей. После поправки к статье Россия получила право иметь десять военных кораблей на Черном море. Это усилило ее мощь и рассматривалось ею как большая победа и редкая удача.

Так южные черкесские народы вернулись к состоянию войны после того, как в годы Крымской войны они жили в мире. Северные черкесы тоже стали готовиться к войне. В 1856 году, когда воцарился мир после окончания Крымской войны, между черкесами и их врагами разразилась война. Русские захватили Анапу, перерезали пути сообщения черкесов и блокировали черноморское побережье.