ЧЕРКЕСЫ (САМОНАЗВАНИЕ АДЫГИ) – ДРЕВНЕЙШИЕ ЖИТЕЛИ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО КАВКАЗА

С 1850 года русские не провели ни одной наступатель­ной операции. Единственным их маневром был отвод русских войск в крепости. Однако это не мешало им продолжать попытки разъединить Черкесию и Турцию, разорвать все связи между этими странами. В большинстве случаев русские играли в миролюбие, делая вид, что между ними и их врагом был мир. Генерал Серебряков проявлял в этом наибольшее рвение. Он был кавказцем, армянином по происхождению, служил переводчиком у турок в Анапе, а когда турки покинули город и пришли русские, Серебряков стал сотрудничать с ними и вскоре заслужил благосклонность русских, так как знал положение на Кавказе и в черкесских племенах. У него были хорошие отношения с некоторыми влиятельными фамилиями На-тхъуадж, благодаря чему он изучил черкесский язык. Несмотря на свой большой опыт, он забыл о характере черкесов, которые всегда были в полной боевой готовности и с недоверием относились к полите России. Их оружие всегда было наготове, и они могли вступить в бой с русскими в любое время и любом месте.

Увеличение русской опасности с одной стороны, и на­стойчивость и борьба наиба за свои цели — с другой, привели к объединению и беспрецедентной консолидации черкесского народа. Этот политический фактор стал непосредственной причиной быстрого распространения ислама, хотя его основание было еще не крепким, ибо религии требовалось время, чтобы окрепнуть. Это хорошо понимал наиб. Поэтому он никогда не спешил, если нужно было осуществлять серьезный план. Тем не менее в тот момент он посчитал необходимым попытаться распростра­нить свое влияние и религиозное господство среди южных племен, которые были в состоянии перемирия с русскими.

Таковым было положение дел, когда турки объявили войну России. Однако они не выпускали Черкесию из виду и чутко следили за всем, что происходило там. Распростра­нение ислама радовало турок, так как он стал средством, с помощью которого они могли влиять на события. Так они получили то, чего не смогли добиться, когда прибрежные районы Кавказа были под их контролем.

Нет сомнения, что непосредственной причиной распро­странения ислама было присутствие русских. Каждый новый шаг ислама усиливал влияние султана и главы правоверных. Когда русский флот в начале Восточной войны доминировал на Черном море, турки не могли активно вмешиваться в дела Кавказа, но когда после прибытия британского и французского флотов на Черное море русский флот потерял контроль над ним, сообщение вдоль кавказского побережья стало простым и безопасным для нерусских. Порта решила начать активное вмешатель­ство в деле Кавказа вообще и Черкесии в частности, чтобы влиять на ход событий там...

Турки считали любой район с мусульманским населени­ем частью Оттоманской империи. Они утверждали, что у мусульманина нет индивидуальной национальности, одной его веры достаточно, чтобы считать его подданным оттоманского султана. Поэтому турки считали черкесов своими подданными, безо всякого на то их согласия, и не желали считаться с тем, что принятие черкесами ислама было результатом усилий наиба Мухаммеда Амина, а не турок. Хотя турки возлагали большие надежды на черкесов, они не получили каких-либо практических выгод, так как столкнулись с серьезной проблемой, обеспоко­ившей их. Наиб Мухаммед Амин полностью контролировал Кавказ, и он не признавал оттоманского господства, так что он никогда не упоминал имени султана в своих многочисленных официальных речах. Высокая Порта пребывала, таким образом, в постоянном страхе, понимая, что наиб не предаст своего господина имама Шамиля и не выйдет из его повиновения ни за какие слова похвалы или награды от султана.

Военная мощь наиба, его власть над всеми черкесскими войсками и племенами осложняли положение турок, которые хотели передать дела своему доверенному человеку, чтобы подорвать военное и моральное влияние наиба. Однако они считали неразумным открыто противо­стоять ему и обнаруживать свою враждебность, чтобы не вызвать гнев имама Шамиля. Это было чревато опасностя­ми, так как Шамиль мог выступить против них с оружием в руках. Турки также опасались, что фанатическая радикальная партия, которая пользовалась большим влия­нием в Стамбуле, может встать на сторону Шамиля, так как она считала имама и его наиба святыми и верила, что они были борцами за дело Аллаха и распространение его слова.

Так, Порта взвесила все за и против, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Она решила искать способных людей, с тем чтобы тайно ослабить позиции наиба, не обнаруживая своей враждебности. Однако этот план не дал никаких реальных результатов ввиду того, что Порта не учитывала положения и характера черкесов, а также потому, что оттоманские руководители попадались в сети самозванцев и авантюристов, которые обманывали их и предлагали туркам неосуществимые прожекты.

Здесь следует отметить, что Сефер-паша Ван был задержан по просьбе русского посольства в Стамбуле. Он предпочел арест возвращению в Черкесию. Одной из причин, которые мешали ему присоединиться к кавказским борцам, было его убеждение в том, что без поддержки Блистательной Порты невозможно сделать ничего значи­тельного. Поэтому ему было легче остаться в Стамбуле, чем вернуться. Он жил на жалованье и выдавал себя своим соотечественникам за великого человека, который постра­дал за их дело и сидел в тюрьме за их национальные интересы. Более того, он говорил, что сами русские так высоко ценили его, что их посольство просило Порту задержать его на неопределенный срок. Именно по этим соображениям он предпочел остаться в Стамбуле, но если бы он захотел вернуться, ничто не помешало бы ему, так как в течение многих десятилетий путь был открыт.

К старости его умственные способности ослабели, и он утратил громадное влияние, которое он сохранял на протяжении 25 лет. В молодости он был храбрым всадником, искусно владел саблей и был одним из известных на Кубани конокрадов. Он побывал в Париже, а когда попал в руки русских, вступил в отряд мусульман­ских добровольцев, которым командовал Билатов, и прини­мал участие в сражениях 1813, 1814 и 1815 гг. Когда он был уволен в запас, служил в Анапе в качестве паши, а после заключения Адрианопольского мира отправился с упоминавшейся выше делегацией в Стамбул. Из этого видно, что у него был большой опыт, но, что он еще не совершил ничего значительного и не занимал важных постов. Однако Порта решила назначить его «вали» или генерал-губернатором Черкесии как человека, владевшего турецким языком "и, как она полагала, пользовавшегося большим влиянием среди черкесов. Ему помогла и реко­мендация зятя султана Мухаммеда Али-паши, который был военным министром.

Когда он прибыл в Стамбул, шло заседание Высшего. Дворцового Совета, на котором обсуждался вопрос о проведении кампании против Черкесии. На заседании Сефер-паша заявил, что его соотечественники с нетерпени­ем ждут его возвращения, и просил Совет дать ему войско, чтобы он мог изгнать наиба из Черкесии и схватить его именем султана. Среди членов Совета не было единодушия, так Мухаммед Али-паша требовал назначить Сефер-пашу губернатором Кавказа, а Рашид-паша, который не был знаком с положением на Кавказе, заявил, что Сефер-паша давал больше обещаний, чем мог выполнить, поэтому он предложил назначить Бехзада-пашу его помощником. Бехзад-паша был бедняком, которому Рашид-паша дал образование в Париже, а затем сделал своим секретарем. Поскольку он был черкесом и знал язык своих соотече­ственников, а также обладал превосходными умственными способностями, Совет был склонен принять предложение Рашида-паши.

Зять султана, Фатхи Ахмед-паша, маршал артиллерии, был единственным министром в Совете, который полностью разошелся во мнениях с другими. Он предложил, чтобы султан издал высочайший указ /фирман/ о назначении наиба Мухаммеда Амина генерал-губернатором и марша­лом, наделенным всей полнотой власти, и снабдить его деньгами, регулярным войском, пушками и другим военным снаряжением. Нет сомнений, что это было лучшее предложение из всех, но остальные члены Совета не одобрили его. Таким образом, оказалось невозможным примирить противоположные мнения.

В конце концов, три министра пришли к компромиссу, который принес лишь разочарование и досаду, так как они не продвинулись ни на шаг в своих усилиях, направленных на присоединение Черкесии к Оттоманской империи и использование черкесов в борьбе против русских. По достигнутому компромиссу Сефер-паша Зан назначался «мирмираном» и генерал-губернатором Черкесии, в по­мощь ему назначались четыре губернатора от четырех черкесских племен. Турецкий купец по имени Хаджи Исмаил, который когда-то жил среди шапсугов, назна­чался их губернатором. Он был богат, уважаем й был в хороших отношениях с населением. Наиб Мухаммед Амин был назначен губернатором абадзехов, чтобы как-то угодить ему, так как они понимали, что не могли избавиться от него. Бехзад-паша, бывший секретарь Рашида-паши, был назначен губернатором убыхов, а в стране абазов они назначили князя Александра, который был абазом по происхождению. Каждому из этих губернаторов было даровано звание паши, а их назначение подтверждалось высочайшим указом.

Никто не был доволен этим опрометчивым решением, кроме Сефера-паши, назначение которого губернатором черкесы восприняли как враждебный акт. Что касается назначения Хаджи Исмаила, то никто не придал ему значения. Назначение Бехзада-паши, которому не было еще двадцати пяти лет и которого они знали как бедного юношу, вызвало возмущение против турок. Они не могли понять, как турки посмели назначить человека, которого они когда-то продали, губернатором. Более того, они не видели никаких достоинств в этом паше. Поэтому они считали ниже своего достоинства принять его и признать губернатором и вынудили его вернуться в Константино­поль с поражением. Князь Александр, напротив, не нуждался в титуле паши, который турки даровали ему, он не хотел избавляться от господства русских и признавать контроль турок. Мухаммед Амин был очень недоволен турками, которые сумели, посредством интриг, узурпиро­вать две трети Черкесии без переговоров с ним, без его совета и согласия.

Тем временем события развивались по плану. Сефер-паша представил высочайший указ, в котором излагалось желание султана довести до сведения Мухаммеда Амина и его верных последователей на Кавказе, что они достигли высшего счастья, вступив под покровительство повелителя всех правоверных, который столь великодушно взял их под свою защиту.

Последствия действий оттоманских властей оказались бедственными для черкесов, которые и без того пострадали от длительных войн с русскими на протяжении последних лет. Это достойное удивления поведение Порты противоре­чило интересам Турции и было на руку русским. Так, Турция стала жертвой черкесских самозванцев и дезерти­ров, которые преследовали только свои собственные эгоистические интересы. Турция упустила блестящую возможность спасти Кавказ от лап русских. Если бы Порта сумела склонить на свою сторону Мухаммеда Амина и его сторонников и назначила его губернатором Черкесии вместо престарелого Сефера-паши, снабдив его необходи­мыми войсками, артиллерией и другим вооружением, чтобы сделать его должником султана, вполне вероятно, что имам Шамиль одобрил бы это, и турки смогли бы выступить против русских с 80-тысячной армией. При таких обстоятельствах Россия вряд ли удержала бы Грузию на юге Кавказа и смогла послать армию в Каре и Крым для укрепления своих фронтов, как это она смогла сделать позже. Нет сомнений, что Мухаммед Амин был в то время единственным человеком, который смог бы заста­вить черкесов покориться султану и окончательно принять ислам.

Аннексия Черкесии Турцией не имела большого значе­ния, и если бы она не произошла, Черкесия могла бы остаться свободной, стать союзником Турции, увеличивая ее мощь и помогая удерживать ее владения в Малой Азии, а также контроль над Кавказским побережьем. Турки не имели законных прав считать Черкесию частью Оттоман­ской империи, так как она никогда не правила ею. Кроме того, черкесы в неоднократных протестах, предъявляемых Высокой Порте, показали свое несогласие с присоединени­ем своей страны к Турции, хотя оно и было символическим. Они также требовали, чтобы Порта не передавала другому государству страну, которая никогда не принадлежала ни туркам, ни России, как они это сделали с Черкесией. Нет необходимости говорить, что турки могли в то время захватывать и аннексировать территории без согласия стран, с которыми они заключили различные договоры и соглашения. В конечном счете туркам было бы лучше и выгоднее не разрушать естественную плотину между собой и русскими. Другими словами, им следовало оставить Кавказ в покое и ждать благоприятного случая, который позволил бы им аннексировать его как оттоман­скую провинцию /Эялет/, а не объявлять частью своей страны бесплодными указами.

Во всяком случае, события развивались не так, как ожидалось из-за действий некоторых черкесских руково­дителей и знати, которые были изгнаны наибом. Они преследовали только свои интересы и жаждали отомстить Мухаммеду Амину. Они постоянно давали Порте всяческие обещания и обязательства и заявляли, что могли изгнать русских с Кавказа. Они также просили помочь изгнать наиба, который был препятствием на пути достижения их целей. Их истинная цель была воспользо­ваться неосведомленностью Порты о положении на Кавказе и «поймать рыбку в мутной воде». Чтобы осуществить свои намерения и личные интересы, они не гнушались даже объединяться с некоторыми дезертирами, которыми в тот момент изобиловал Стамбул. Так, они сыграли позорную роль, воспользовавшись доброй волей Турции для достижения своих целей.

Многие были обмануты ими, включая Рашида-пашу, который, несомненно, был более дальновидным и понимаю­щим политиком, чем другие турецкие министры или руководители. Известно также, что русские шпионы делали все возможное, чтобы посеять семена раздора между наибом и Портой, чтобы помешать последней воспользо­ваться его силой и услугами, которые он намеревался ей оказать.

Когда в конце концов Сефера-пашу назначили генерал губернатором Кавказа и главнокомандующим кавказски­ми войсками, его спросили о дальнейших планах и намере­ниях, а также действиях, которые он сможет осуществить. Он не дал определенного ответа и продолжал уклоняться от прямого ответа, отделываясь соблазнительными обеща­ниями и описывая великие дела, которые он сможет совершить, если у него будет большая армия. Однако, когда он понял, что Порта не намеревалась предоставить в его распоряжение большую регулярную армию, и что она собиралась дать ему всего две тысячи солдат, он был разочарован и решил, что было бы лучше оставаться в бездействии.

Несмотря на это, он заверил, что он хорошо известен на Кавказе, и что если обратится к народу с призывом к войне, то не только черкесы откликнутся на него, но и дагестанцы, чеченцы, грузины и другие кавказские народы. Известно, уто однажды он заявил, что сумеет собрать сто тысяч воинов за короткий промежуток времени, и таким образом, без труда можно будет захватить Тифлис. Однако, когда пришло время действовать, он предстал в истинном свете, даже не сумев приблизиться к берегам свободного Кавка­за. В конце концов он предпочел обосноваться в оставлен­ной русскими крепости Сухум-Кале, который находился в руках турок. Сефер-паша в своем предприятии во всем полагался на турок, а они, в свою очередь, полагались на него и ожидали великих дел, которые он обязался совершить. Для выполнения своих планов он располагал только титулом паши и именем султана, которого он представлял. Он надеялся, что с помощью этих средств ему удастся завоевать влияние среди кавказцев и стать объектом их почитания и уважения. Однако реальность не оправдала его представлений и ожиданий, и это можно было объяснить только незнанием обстановки на Кавказе.

Во время пребывания в Стамбуле он просил турок снабдить его оружием и снаряжением, необходимым для вооружения четырех тысяч черкесов. Они фактически согласились дать ему все это, но с условием, что он получит их у маршала Мустафы-паши, командующего военными силами, размещенными в Батуми. Хотя он получил это вооружение, он ничего не сделал, так как никто из черкесов или других кавказцев не согласился служить под его командованием и никто не отозвался на его призыв. В конце концов, он признал свою беспомощность и приписал неудачу маршалу, который присвоил два миллиона пиастров, выделенных на эту кампанию, вместо того, чтобы истратить их на достижение поставленной цели.

В то время русские оставили большинство крепостей и бастионов на побережье Черного моря, чтобы флоты союзных держав не атаковали их с моря, а черкесы с суши. Эти крепости, числом не меньше двадцати, были окружены высокими стенами, отлично построены и снабжены орудиями дальнего действия и другим вооружением. Однако они оставили их без борьбы, чтобы избежать опасности пленения. Сделав это, они понесли огромные потери. Однако они сохранили две крепости — Анапу и Суджак, находившиеся в северной части их линии обороны, и они могли отвести гарнизоны по суше, если бы враг вынудил их к этому. Русские сохранили, кроме того, крепости Раевская и Николаевская, расположенные на боевой линии Между Анапой и Суджаком. Они также сохранили все крепости на берегах рек Кубань, Лаба и Абин. Они укрепили эти крепости и удвоили их гарнизоны, так как ожидали решительного наступления союзных держав на русские рубежи и укрепления на Кавказе.

Черкесы были чрезвычайно рады видеть, что их злейший враг бежит из крепостей, оставляя в них оружие и другое снаряжение, которое они не успели вывести из строя или взять с собой. Не удивительно, что черкесы опустошили эти крепости и присвоили все, что было оставлено русскими. В течение короткого времени кровли и двери были сняты; однако не удалось снести стены и засыпать рвы, и когда русские вернулись, они нашли стены и рвы нетронутыми.

Сефер-паша, генерал-губернатор Черкесии, прибыл в Сухум-Калу во главе кортежа, состоявшего из турецких руководителей, а также черкесской и венгерской знати. Его сопровождал Бехзад-паша, а при высадке приветствовали турецкие части, которые заняли этот город после того, как русские ушли из него. Однако у него не было никакого плана действий, и потому он позволил событиям развора­чиваться своим ходом. Мухаммед Али-паша, оттоманский военный министр, хотел сделать Сухум-Калу резиденцией и центром военных операций. Он твердо верил, что кавказцы поднимутся все как один, если узнают о приказе султана. Более того, он был уверен, что Сефер-паша начнет наступление на Тифлис, столицу Грузии, со стотысячной армией, состоящей из кавказцев.

Когда русские оставили крепости на черноморском побережье и возобновилось сообщение между Черкесией и оттоманскими территориями, стали появляться листовки на турецком и арабском языках, призывающие народ признать власть султана и сообщающие об окончательном присоединении Черкесии к Турции. Кроме того, некоторые знатные люди стали доставлять из Стамбула письма с требованием бойкотировать наиба Мухаммеда Амина и считать его одним из врагов султана. В этих письмах содержались угрозы и приказы, в которых султан, изгнавший русских из их страны, требовал, чтобы они подчинились его власти, и предупреждал, что в случае отказа он позволит русским вновь захватить их страну. Эти листовки и письма имели самое сильное воздействие в горных районах, где шапсуги и убыхи постоянно препятствовали попыткам Мухаммеда Амина распростра­нить ислам.

Спустя некоторое время власть наиба рухнула и насту­пила анархия. Не осталось и следа от введенных им административных учреждений и судов, которые с таким трудом были организованы им. Более того, горцы нападали на мечети, сжигали их и восстанавливали прежние кресты, так как полагали, что с уходом русских из страны они больше не нуждаются в наибе и его мечетях.

Иначе обстояло дело в стране абадзехов. Несмотря на гнев знати, вызванной тем, что наиб лишил их всех званий, привилегий и владений, и вопреки их попыткам восстано­вить людей против него, их усилия были тщетны, и отношения наиба с народом оставались твердыми и прочными. Абадзехи отказались признать власть султана и решили поддержать Мухаммеда Амина до конца.