Нартский эпос
Письмо 21.
Новое русское поселение на Абуне. — Прогулка к Кубани. — Казацкие караульные помещения. — Враждебность между черкесами и черноморскими казаками. — Грабительские привычки жителей приграничных селений. — Вредность для здоровья территории на берегах Кубани.
Я осознаю, что направление моих писем из Черкесии является более враждебным по отношению к России и ее политике, чем проявляется в письмах, написанных во время моего путешествия по этой империи. Но как это возможно, что любой человек, обладающий мельчайшим чувством сострадания к своим собратьям, может созерцать горящие деревни, тысячи беспомощных сирот, плачущих вдов, у которых отняли все дорогое на земле, без проклятия виновников такого несчастья? Действительно, невозможно прожить среди этого народа и быть свидетелем их покорности судьбе; их неутомимая энергия в защите их скромных очагов; их стойкая честность; их гостеприимство и особая привязанность; их гуманность по отношению к их рабам и тем заключенным, которые попадают к ним — все это нельзя воспринимать без сочувствия к их делу, без заинтересованности в их судьбе; и, в то же время, они являют миру реальную ситуацию самого жестоко гонимого народа в этот момент в мире.
Среди огромной толпы, которой я теперь окружен, я не увидел ни одного человека, стоящего в стороне от общего дела: вся древняя вражда полностью поглощается общим делом, и лозунг «смерть или независимость» — является всеобщим. Вот для примера, чтобы у вас сложилось впечатление восхитительной легкости, с которой огромное число мужчин может быть собрано в этой стране — потребовалось только полчаса для большинства из них — вероятно, около десяти тысяч, чтобы рассеяться с уверенностью, что они найдут пищу и жилье достаточно близко, чтобы позволить им снова на рассвете следующего дня встретиться полностью вооруженными для битвы. Тем не менее, надо признаться, что черкес очень отличается от аборигена любой другой страны, за исключением араба. Ущелье в горах или сень деревьев, даже в самую суровую погоду, является для него домом, когда ничего лучше не находится; седло — его подушка; попона — кровать; накидка — его покрывало; и конь, верный и послушный, как спаниель, его вечный друг дома и вне его скрашивает его одиночество; в то время как его неприхотливые желания делают из сумки с едой и бутылки щху, всегда привязанной к седлу, роскошную трапезу.
Черкесский лагерь расположен в области натухайцев на полпути между новой русской крепостью в горах, называемом Абун, и рекой Кубанью; благодаря чему горцы могли наблюдать приближение врага с другой стороны и сдерживать его продвижение в глубь страны Они всегда могут также помешать гарнизону Абуна получить подкрепление, в случае, если он будет ослаблен поражениями или голодать от нехватки провизии без риска серьезного столкновения. В наших разведывательных вылазках мы часто подходили на расстояние выстрела к крепости, когда гарнизон, обнаружив нас, никогда не упускал случая убежать с их полевых укреплений, подобно колонии крыс, и приветствовал наше присутствие королевским салютом из всех ружей.
Расположение крепости над горой, которая возвышалась, было выбрано плохо; следовательно, плохо приспособлено к сопротивлению регулярной атаке: тем не менее, против врага, подобного горцам, бедного артиллерией, это — устрашающая позиция. Оказывается, однако, что в то время, когда ее первоначально возводили, у русских был небольшой выбор в этой ситуации; т. к. будучи полностью окруженными здесь огромным количеством черкесов около двух лет назад, они не имели другого выбора бежать от полного разрушения, чем возвести на скорую руку укрепления, которые впоследствии постепенно были превращены в нечто, похожее на крепость.
В настоящее время русские не получают от своей позиции на Абуне никакого существенного преимущества, т. к. будучи полностью отрезаны от любой связи с войсками на линии Кубани или ближайшей русской крепостью Геленджиком на Черном море, они уже подвержены смертельной враждебности туземцев, всякий раз когда голод будет принуждать их делать вылазку в поисках провианта. За несколько месяцев до моего прибытия безнадежность привела в движение часть гарнизона, они попытались пересечь страну в направлении Геленджика, который достигли с очень маленькими потерями, вследствие обстоятельства, что инициатива была предпринята во время, когда горцы отмечали великий религиозный праздник в одной из их священных рощ. С момента этого набега черкесы наблюдают за ними с удвоенной бдительностью; и чтобы предотвратить похожую вылазку, численная сила лагеря была увеличена до нескольких тысяч; хотя вершина каждого холма, с которого обозревается равнина, является, если я могу так это назвать, загарнизованной этими партизанами.
После того, как мы оставили крепость, мы продолжили наш путь по берегам Убина к Кубани, когда мы вскоре оказались в одной из самых красивых холмистых местностей в мире. Отсюда мы спустились на равнину и затем расположились на бивак на день или два среди тростников и осоки, которые достигают в высоту по крайней мере тринадцати футов, около Кубани. Но я никогда не забуду, как я страдал здесь от комаров. Закаленный черкес был в отнюдь не лучшем положении; и единственная возможность спастись от их непрекращающегося преследования,— зажигать огромные костры в течение дня и заползать в мешки ночью; и если к этому мы добавим вой собак, волков и шакалов, мычание стад, щебетание мириад рептилий и насекомых всех видов, которые создавали постоянный шум днем и ночью, вместе с непредвиденным ожиданием визита казаков, вы можете предположить, что мое положение было каким угодно, но не завидным: не говоря уже ничего о гнусности воздуха, духоте погоды и возможности вдыхать при каждом вдохе ядовитый пар, который мог бы разрушить саму жизнь. Последнее зло является, действительно, величайшей опасностью, которая сопровождает тропу путешественника, чье любопытство и предприимчивость понуждают его к исследованию этой страны на Востоке, подверженной вредоносным испарениям. Что касается удобств, они никогда не занимали меня; я мог обходиться с неприхотливыми горцами, которые когда-либо вытаскивали лук; но какое же здоровье устоит против вредных испарений болота.
Кубань здесь является очень широкой и быстрой; татары называют ее Великая Вода, черкесы — старая Вода; древние греки дали ей имя — Хипанис; римляне — Вардане; хазары (некогда властная нация в этих регионах) — Оукруге и жители Верхней Абазии называют ее на своем диалекте Кубин, от этого обстоятельства кажется, что они аборигены. Вибиус Секвестер, в свое время, назвал Хипанис демаркационной линией между Азией и Европой. Когда, намекая на эту реку, он сказал: «Она имеет свой исток на подножии Эльбруса» на северной стороне и здесь образует границу между Россией и страной конфедеративных племен Кавказа. Северный берег, населенный черноморскими казаками, на котором находятся военные поселения вдоль всей линии границы для защиты жителей от вторжений кавказцев, более поднят, чем берег на черкесской стороне. Эти военные поселения являются даже более примитивными, чем те, которые я уже описал, принадлежащими дунайским казакам, будучи не лучше чем три перпендикулярных столба, прикрепленных к земле с сиденьем на вершине подобно птичьему гнезду, на котором часовой, вооруженный копьем и ружьем, стоит ночью и днем, наблюдая движение черкесов, которые, несмотря на бдительность, иногда наносят своим соседям нежеланный визит.
Поднимаясь на один из многочисленных могильных холмов, которые здесь в изобилии, я четко увидел Екатеринодар (Дар Екатерины), метрополию черноморских казаков. Он расположен в середине густого леса, кажется более похожим на обширную деревню, чем на город. Холмы вокруг него полностью покрыты пушками, спускающимися к краю воды, они возвышались над всей территорией, по которой мы путешествовали.
Казалось бы, что чувство враждебности между черкесами и черноморскими казаками является самым смертоносным; ибо последние, не успев нас заметить, без малейшей провокации с нашей стороны, тут же разряжали в нас весь ряд пушек по очереди.
Конечно, в лагере русских порох в изобилии; но я должен сказать, образцы, которые они выставили, дали мне самое презренное мнение об их умении в артиллерийском деле; хотя вполне рассчитывали нас истребить; единственно, кто пострадал — камыши и осока. Страна, населенная казаками, является продолжением широкой степи Крымской Татарии, казалась, однако, настоль более плодородной, чем любая другая часть, которую я до этого видел, бесчисленные стада паслись везде, и куча копий, встречающихся вокруг деревушек, показывают, что жители, несмотря на свои длинные ружья, часто подвержены ограблению со стороны соседей. Действительно, это часто делают обе стороны; и столь активная мародерская система существовала, что, возможно, ни один народ на земле не ненавидел любого другого более сердечно; и, хотя река здесь несется вперед подобно потоку, тем не менее группировки одних часто переплывают верхом на территорию других и уносят все, до чего могут дотянуться — мужчин, женщин, детей и животных.
Упрек, столь часто адресованный черкесской девушкой к своему любимому: «О, ты трус! Ты даже не смог похитить черноморскую корову», является равно популярным и у казаков; согласно учрежденному кодексу морали среди этих обоих народов, похитить с ловкостью, не будучи обнаруженным, считается похвальным, но ограбить врага — это совершенство добродетели!
Кроме черноморских казаков, которые здесь охраняют русскую границу, существуют также различные другие племена такого же названия в этой обширной империи, поселенные на берегах Дона, Прута, Каспийского моря и Сибири для таких же целей, большая часть которых в течение средних веков была свободным народом, управляемым их собственными вождями или атаманами.
В настоящее время коронованный принц России сосредоточил в своих руках верховную власть над всеми под титулом Великий Атаман. Но, строго говоря, только истинные казаки сейчас существующие и те, кто отмечены в средневековье — это черноморские и донские, чьи законы, обычаи, манеры, способы борьбы были очень похожи. Черноморские совершенно отличны от других казаков, более похожи на жителей Кавказа, чем на славянина России, чей нрав отнюдь не утратил ее самых прекрасных качеств. Предлагается, что они ведут свое происхождение от казахов, кавказского племени, все еще существующего (20). Они, в самой большой части, высокие и хорошо сложены; стройные, атлетическая форма с профилем обычно греческим или римским; волосы всегда темно-коричневые или черные; и азиатская кровь придает их чертам пикантный характер, столь обычный для восточных людей. Я не буду пытаться описывать историю их кровопролитных войн с турками и татарами, они были в течение столетий великими приверженцами креста — сторожевыми псами, которые охраняли границы Европы в этом регионе от опустошающих набегов фанатичных орд Магомета; и вследствие их хорошо известной смелости, их приверженность России (так как они никогда не были завоеваны) поощрялась самыми решительными преимуществами перед этой державой, они много раз выступали на ее стороне, сражаясь против турков и татар.
Несмотря на службы, которые он нес, казак этих стран ни в коем случае не любимец русских, которые делают вид, что забота о них ниже их внимания, человек, в чьей преданности нет уверенности: кто, кроме того, что профессиональный разбойник, является к тому же варваром и чья доблесть имеет характер скорее жестокости дикаря, чем храбрости галантного солдата. Реальный факт, что не существует любви между ним и мусковитами старой России, относящимися друг к другу с взаимной подозрительностью; и их ненависть такова, что они редко общаются без того, чтобы дойти до рукопашной. Казак, со своей стороны, называет русского неблагородным, подлым негодяем лишенным как величия души, так и роста; как беспринципным, так и нерасполагающим к себе по натуре. Следовательно, мы должны быть такого мнения, что если бы казаки в этой части империи были бы достаточно могущественными, Россия могла в каком-то будущем времени принимать в расчет их отказ от союза с ней. Среди всех казаков Российской империи черноморские считаются, друзьями и врагами, самыми храбрыми — их доблестный брат на Дону решительно подтверждал свою собственную слабость; хотя первый не сдавался воину любой другой страны, кроме непокоримого черкеса, который предпочитает быть разрезанным на кусочки, чем сдаться. Этот народ — черноморские казаки — датируют свое происхождение 800 годом, будучи тогда составленными из сборища авантюристов каждой нации под небесами, они оформились в некую бродячую республику; иногда оседая в одном месте и иногда в другом, они в конце концов поселились на берегах Днепра, за порогами, от которых они получили имя Запорожцы, или люди, которые живут за порогами.
Здесь, вследствие их грабительских привычек и смелости, они доставляли в течение веков серьезную неприятность своим соседям — русским, полякам, туркам и татарам; и так как они поддерживали своего рода дикую независимость, они привыкли к капризам или, надеясь на грабеж, помещать себя под защиту одного или другого могущественного соседа. Предпочтение отдавалось, как правило, России из-за того, что здесь была распространена, как и у них, греческая религия.
В армиях только они избирали хозяина; их храбрость всегда их выделяла; всегда занимали опасную позицию не столько от желания добиться риска, сколько от удобств, которые она предоставляла в смысле большой доли добычи. Отчасти, чтобы отделаться от таких внушающих беспокойство соседей и отчасти для того, чтобы направить их воинствующий дух и грабительский нрав против черкесов, Екатерина II в 1792 г. мудро побудила их выгодными предложениями переместиться в Кубанскую Татарию, которая недавно была захвачена Россией, над чьими жителями — ногайцами и карататарами, она установила верховную власть.
Они сейчас занимают весь этот район, тянущийся по правому берегу Кубани, от реки Лабы до Аоуст, или Ай, недалеко от Азовского моря, которое отделяет их от страны донских казаков. Это вместе с островом Тамань охватывает, пространство свыше тысячи квадратных миль, которые они удерживают вне власти в соответствии с указом Екатерины II на такой срок и получают такие же привилегии, как казаки Дона; следовательно, они имеют привилегию выбора их собственного атамана и управляются своими собственными законами. Эти законы не являются, тем не менее, в настоящее время строго навязываемыми согласно предписаниям первоначального кодекса, который в одно и то же время прост и не лишен жестокости. Например, если человек убивает другого, за исключением того, как это происходит в соответствии с законами, установленными для дуэли, его хватают, не взирая на лица, связывают с убитым и закапывают живьем. Если женщина окажется виновной в нарушении супружеской верности, она закапывается живой по горло и ее затем оставляют погибать; и если незамужняя женщина становится матерью, ее привязывают за волосы к церковной двери, и каждый человек, входящий в церковь, волен ударить или плюнуть в ее лицо. Эти и различные другие обычаи подобного характера быстро выходят из употребления с тех пор, как они признали верховенство России; они также становятся более привязанными к сельскому хозяйству и торговым занятиям и не пренебрегают образованием своих детей.
Внешне черноморские казаки превосходят донских; и, хотя они не столь красивы, как их соседи черкесы, все же, так как они постоянно подражают поведению римлян по отношению к сабинам, (21) красивые девушки Черкесии значительно улучшили настоящее поколение. По отношению к их моральным качествам мы не можем, конечно, верить оценкам, даваемым черкесами, которые описывают их в не более льстивых тонах, чем своих хозяев, русских: а черноморские платят им той же монетой; нет такого слова, которое было бы слишком плохим, если оно относится к кавказцам, чье имя является синонимом крайнего позора, тем не менее, самым определенным является то, что ни один поэт в настоящее время не может отметить мирное расположение этих жителей приграничных поселений, которые постоянно занимаются мелкими войнами, большей частью полагаясь единственно на грабеж в своем существовании.
Это чувство неприязни поддерживается русским правительством, которое сильно опасалось бы за стабильность этой части империи, делай казаки общее дело с горцами.
Действительно, грабительская система, которой следуют и те, и другие и вражда, таким образом воспитываемая от поколения к поколению, мало способствует поддержке дружественных отношений именно в сердце черкеса, тем не менее, эта враждебность, кажется, существует с превосходящей силой; и хотя много случаев, когда дезертир-казак оседал среди заклятых врагов своего народа, тем не менее, я полагаю, что неизвестно, чтобы черкес строил свой дом добровольно в любой земле, подчиненной России; и те войска, которые фигурируют в Санкт-Петербурге как черкесские, являются в действительности, в большей части коренными жителями Мингрелии, Грузии и примыкающих кавказских районов, давно ей принадлежащих; даже соблазн иметь доллар в день, предлагаемый Россией, оказался неспособным оторвать хоты бы одного жителя Черкесии от земли своих предков.
Если, черкес должен жаловаться на грабительские привычки его соседей, все же в целом он в большей степени в выигрыше, ибо черноморский казак, мигрируя с Днепра, принес с собой навыки доместикации, комфорт и аккуратность европейцев вместе с улучшенной системой военного дела, всему этому он обучил дикого черкеса, который, таким образом, стал также страшным соперником, которого могла бы покорить Россия. С другой стороны, численность казаков, подверженных влиянию нездорового климата, ядовитых испарений болот и неугасимой враждебности их врагов, падает день ото дня, ибо сейчас они не могут привезти более, чем 12 тысяч мужчин на поле, тогда как тогда, когда они впервые поселились на Кубани, их силы составляли 50 тысяч. Это уменьшение также приписывается в не меньшей степени последним войнам с Польшей, в которых, хорошо известно, они наиболее пострадали. Во всяком случае, вы можете быть уверены, что ни один император России не может сейчас угрожать Великобритании, как Павел (22) славной памяти! С сотней тысяч казаков с Дона и Черного моря он сверг ее власть в Индии; вся сила этих казаков в настоящее время недостаточна, чтобы охранять их собственную длинную линию границы против проникновений черкесов; так что, буквально, приобретение территории Россией в этой части Азии вместо получения ею прироста силы добавило ей слабость. Затем страна сама не приносит выгоды, весь район, от Екатеринодара до Дона, в большей части, составляет болота и степь. Существуют, конечно, здесь и там плодородные места, подобно оазису в пустыне, производящие изобилие вместе с прекрасными пастушескими землями и лугами, на берегах рек; но воздух в большей части, является таким ядовитым и вода такой нездоровой, что это только служит могилой для русских солдат, производя лихорадку, похожую на лихорадку, исходящую от понтийских болот Италии.
Русские прекрасно отдают себе отчет в плохой политике содержания их теперешней обширной границы в этой части их империи; следовательно, это дает основание для желания расширить ее до более легко защищаемых ущелий Кавказа.
Ядовитый воздух, поднимающийся от болот на кавказской границе Кубани, образует значительную преграду для проникновения русской армии в Черкесию из этого места, т. к., если бы туземцы защищали их ущелья с силой и предотвращали их вход в крепость Анапа, они бы были обязаны или вновь пересечь Кубань, что часто неосуществимо, когда она растекается из-за дождя в горах, или расположиться на бивак на болотах; и эти же самые обстоятельства вызвали то, что случилось с русскими войсками, несколько лет спустя, когда смертность, даже в течение нескольких дней, среди людей и лошадей была столь ужасной, что лучше было отговорить их от повторения попытки. В добавление к тысячам, которые пали жертвами плохого воздуха, многие умерли от укусов москитов.