ЧЕРКЕСЫ (САМОНАЗВАНИЕ АДЫГИ) – ДРЕВНЕЙШИЕ ЖИТЕЛИ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО КАВКАЗА

Проблема изучения клинописных языков относится по праву к разряду вечных проблем лингвистики, поскольку она была поставлена на заре формирования человеком письменных языков и не потеряла своей актуальности и в наши дни. Более того именно в наше время лингвистическая типология и вообще сопоставительно-типологический подход к исследованию языков обрели второе дыхание и повсеместно привлекают к себе внимание языковедов. Действительно решение проблем сопостовительно-типологического и сравнительно-исторического языкознания приводит исследователей к результирующему выводу об относительной независимости трёх видов языкового схождения: 1) генетического родства; 2) ареальной сродственности и 3) типологического сходства.

Немаловажное значение при переводе клинописных текстов имеет соотношение смысла и перевода, связанных с семантической структурой слова, имеющих свою реализацию средствами семантических эквивалентов, вступающих в определённые семантические связи смыслового (содержательного) уровня эквивалентности языков и культур, иерархическая организация которых уже ни у кого не вызывает сомнения.

Как известно, абхазо-адыгская языковая группа, куда входит кабардино-черкесский язык, относится к одному из самых древних языков мира, с которым исследователями устанавливается если не генетическое родство, то типологическое сходство или же ареальное (историческое) соприкосновение с языками Древней Анатолии и Месопотамии. 

Тем самым, мы полагаем, методически оправданным привлечение к исследованию кабардино-черкесского языка, способствующего более объективному и точному переводу клинописных текстов, убедительно раскрывающего реальные события, имевших место в III-I тысячелетиях до н.э.

Результаты исследования вносят дальнейшую корректировку в научную терминологию, которая возникла в конце XIX века н.э., не соответствующая действительности, а именно: шумер (шумерский), ассиро-вавилонский, эламский, хурритский. Сделанный Юлиусом Оппертом 17 января 1869 года на этнографической и исторической секции французского общества нумизматики и археологии перевод хаттского (аккадского) слова sumeru, вводит название «шумеры» к народу и «шумерский» к языку. Однако перевод слова sumeru (sumari) при помощи кабардино-черкесского языка показывает, что это слово обозначает ‘всадники из города Ма и Ру’, или же ‘всадники из города Мари’ – древний город, расположенный в Восточной Сирии на р. Евфрат (на месте современного села Тель-Харири).

Исследование клинописных текстов, с привлечением к их дешифровке кабардино-черкесского языка показывает, что исследователи этой области единогласно приходят к выводу о том, что шумерский язык неиндоевропейский, имеет агглютинативный и эргативный тип языка. Относительно терминов ‘ассиро-вавилонский’, ‘эламский’,  ‘хурритский’ следует сказать, что в древних клинописных текстах такая их интерпретация не встречается, разве что Ашшур – ‘Аш из Ура’, где Аш – имя Бога, а Ур – столица, в которой жили хатты. С нашей точки зрения, аккадский язык не относится ни к семитскому языку, ни к индоевропейскому языку. Аккадский язык необходимо рассматривать как продолжение хаттского языка.

Из определения Т. Ваврушека следует, что самоназвание Элама – Ḫa-tam-ti и e-lam-mat. Однако наша методика чтения показывает, что слово Ḫa-tam-ti необходимо читать как [Хьатэмти], что означает в переводе на русский язык – ‘это Хат’, а e-lam-mat читаем [елI аммэт] – ‘убивает Аммат’. Это имя встречается в аккадских клинописных текстах 2400-2200 веков до н.э. –   – [scha-pi-la-sch-am-ma-tim-su-um-schi-za-ku-rat] – [Щэпилъэщ Аммэтым шум щызэкIурэт]- ‘Троих умертвил бравый всадник Аммат’. По нашему мнению, справедливее говорить о хаттском государстве. Следует так же отметить, что в указанный период гласной «э» не было. 

Следовательно, мы также приходим к выводу, что в III–II тысячелетии (и ранее) на Кавказе, Древней Анатолии и Месопотамии говорили и писали на одном языке – хаттском (см. работы Вяч.Вс. Иванова, И.М. Дьяконова, Г.Ф. Турчанинова и др.).

Относительно термина «хетты» следует сказать, что данный термин вносит большую путаницу в изучение древних языков и культур. Исследователи отмечают, что последующие поколения жителей Хатти разговаривали на хеттском языке, который сами называли неситским, но себя считали хаттами и наследовали культуру именно хаттов.

Таким образом, культура Хаттии сохранила в себе богатое наследие традиций древних этносов Анатолии, Кавказа, особенно кавказо-адыгов, в частности о непосредственном родстве абхазо-адыгов с цивилизацией Малой Азии, то есть хаттами, свидетельствует всемирно известная Майкопская археологическая культура, относящаяся к III тыс. до н.э. Следующим доказательством того, что хатты являются одними из предков абхазо-адыгов является языковое сходство этих народов.

Около 5 тыс. лет тому назад древние предки адыгов, убыхов, абхазов и абазин занимали обширную территорию, которая охватывала центральные и западные части Cеверного Кавказа, всё восточное и южное побережье Чёрного моря, а также значительную часть Малой Азии. По мнению учёных, на всей этой территории в III и II тыс. до н.э. проживали племена, непосредственно принадлежавшие абхазо-адыгской языковой группе, либо говорившие на языках, родственных абхазо-адыгским языкам.

Помимо языкового родства, учёные давно обратили внимание на значительное сходство древних религиозных верований (отдельные названия хаттских и абхазо-адыгских богов совпадают и по форме и по кругу их деятельности (например, хаттский бог «Уашхо» и древний адыгский Уашхъуэ) и хаттских мифов с некоторыми сюжетами нартского эпоса абхазо-адыгов (борьба бога грозы со змеем, образ бога-кузнеца и др.).

Особо следует отметить, встречающееся сходство имён, фамилий, название местностей, городов и рек Древней Анатолии и Месопотамии с их абхазо-адыгскими реалиями. Перевод клинописных текстов позволил нам установить, встречающиеся: а) города-государства: Ан, Аб, Абида, Адаби, Ам, Ат, Аш, Ак-I, Ак-II, Баби , Баг, Бал, Балина, Бу, Газа, Гасир, Гула, Ди, Джа, Ен, Ила, Инана, Исин, Иш, Кааба, Кама, Киш, Ку, Куба, Куна, Лаба, Лама, Лала, Мараш, Мари, Мая, Ме, Мека, Ми, Мия, Нати, Ни, Нина, Ну, Нуна, Пан, Раш, Ри, Рик, Сим, Та, Тар, Тарнаш, Тан, Тут, Уб, Удж, Уе, Уи, Ум, Ур-I, Ур-II, Ун, Хахх, Шад, Шал, Шик – Ахи, Куш, Лидия, Мая, Мидия, Мина (Минойская), Мисир (Древний Египет), Меот, Нод, Хаат, Шам (Древняя Сирия); б) нации: Ахиец, Баск, Маан, Миноец, Наан, Ру, Рус, Тат, Хаан, Хана, Хатт.

Ближайшими соседями хаттов на северо-востоке Малой Азии являлись многочисленные и воиственные племена каски или кашки, известные в хеттских, ассирийиских, урартских исторических источниках на протяжении почти II и начале I тысячелетия до н.э. Они жили вдоль южного побережья Чёрного моря от устья реки Галис по направлению к Западному Закавказью, включая и Колхиду. Каски играли важную роль в политической истории Малой Азии. Они совершали далёкие походы и во II тысячелетии до н.э., им удалось создать мощный союз, состоявший из 9–12 близкородственных племён.

Хатты сыграли огромную роль в становлении института дипломатии в истории международных отношений, в создании и использовании регулярной армии. Многие тактические приёмы военных действий, обучения воинов были применены впервые ими.

Формы памятников клинописи разнообразны (призмы, цилиндры, конусы, каменные плиты); наиболее распространены плитки из глины. До нас дошло огромное количество текстов, написанных клинописью: деловые документы, исторические надписи, эпос, словари, математические и другие научные сочинения, религиозно-магические тексты. Словесно-слоговая письменность, имевшая в дальнейшем влияние на слоговые системы шумерской, ассиро-вавилонской, угаритской, урартской, минойской, критской письменности, письменности майя. Гласных в хаттском языке шесть: –  кор.-Ə,а,  – е, –  и,  – о,  – у, – у. 

Гласная буква «ы» встречается как в конце слога, также и в середине слога и является скрытой, например:  ш – (ы) ‘конь’,  – ш-(ы)-ну ‘боится’.

Основа имени или глагола выражалась в ней идеограммой (знаком для понятия), а грамматические показатели и служебные слова – знаками в их слоговом значении. Одинаково звучавшие основы различного значения выражались разными знаками (омофония). Каждый знак мог иметь несколько значений, как слоговых, так и связанных с понятиями (полифония). Для выделения слов, выражавших понятия некоторых определённых категорий (например, птицы, рыбы, профессии и т. д.), применялось небольшое число детерминативов – непроизносимых показателей.

Глагол имеет исключительно богатую и сложную систему форм словоизменения и словообразования. Глагольное слово способно включать от 3 до 7 значимых единиц, например:  – Iусы-ратэ-къэы -ми-тIэ «не тот сидит вообще»,  – у- а-му-кIамэ-тIэ ‘если бы тебя не смогли убить’.

Имена существительные образуются главным образом основосложением (слогосложением) и суффиксацией. Из этих двух способов наиболее распространённым является основосложение (слогосложение).

Прилагательные делятся на качественные и относительные. Качественные прилагательные имеют три степени сравнения: положительная, сравнительная и превосходная. Форма положительной степени представлена чистой основой прилагательного:  – инэ ‘любимый’,  – лIыху ‘белый воин’.

Сравнительная степень выражается с помощью частицы  – ал, которая ставится перед прилагательным или атрибутивным сочетанием:   – ал инэ ‘дико любит’,  – ал Къамэ ‘дикий Камов’.

Наиболее употребительными являются суффиксы  – мэ, и  – щи,  – хэкума-щи ‘страна»’,  – уэ-мэ ‘бьёт’.

Относительные прилагательные исконного происхождения представлены главным образом прилагательными, образованными от наречий: нобэрей «сегодняшний». В функции относительных прилагательных выступают все существительные в роли определяющего слова. Существительное-определение, как и относительное  прилагательное, ставится всегда перед определяемым словом:  лъыщ Къубэ ‘в крови Куба’.

Числительные в хаттском и кабардино-черкесском языке делятся на количественные, кратные, порядковые, дробные и так называемые слоевые. По своей структуре количественные числительные делятся на простые  – зы  – мин ‘тысяча’, сложные ‘один’,  – плIыщI ‘сорок’ и составные  плIыщIрэ тIурэ ‘сорок два’. Количественные и кратные числительные могут быть также разделительными. В кабардино-черкесском языке имеются как десятеричная, так и двадцатеричная системы счёта, как и в хаттском языке. Порядковые числительные образуются префиксально-суффиксальным образом: / /е-тIуа-нэ/е-тIуа-нэ-рей ‘второй’, точно также в хатто-аккадском языке. При образовании порядковых числительных от сложных количественных числительных префикс и суффикс присоединяются к последнему числительному: - – плIыщIрэ е-тIуа-нэ-рэ ‘сорок второй’. Кратные числительные от  – 1 до  – 10 образуются от количественных путем замены исходного гласного ы на э:   – плIы ‘четыре’ – плIэ ‘четыре раза’. От сложных числительных кратные образуются путем присоединения суффикса –  – рэ:  – пщыкIух ‘шестнадцать’–  – пщы-кIух-рэ ‘шестнадцать раз’.

Местоимения по значению делятся на личные, притяжательные, указательные, вопросительные, определительные и неопределённые. Личные местоимения представлены только формами 1-го и 2-го лица единственного и множественного числа:  – сэ ‘я’,  – уэ ‘ты’,   – дэ ‘мы’. Для выражения 3-го лица единственного и множественного числа используются указательные местоимения. Основным грамматическим признаком личных местоимений является морфологическое не различение именительного и эргативного падежей. Притяжательные местоимения образуются от сочетания удвоенных основ соответствующих личных местоимений и притяжательного префикса  – йы- буква ‘ы’ является всегда скрытой:  – сэ + сэ + йы = сы-сей ‘мой’,  – уэ + уэ + йы = ууей ‘твой’ во втором случае буква «а» переходит в букву «е».

Притяжательные местоимения выступают в роли подлежащего и дополнения, но не могут быть определениями при именах существительных. Роль индоевропейских определений функционально выполняют притяжательные морфемы:  – си ‘мой’,  – уи ‘твой’ и т.д. Указательные местоимения представлены пространственно-ориентированными формами  – а(р) – ‘тот’, ‘та’, ‘то’ (ближе к говорящему),  – мы(р) – ‘этот’, ‘эта’, ‘это’ (рядом с говорящим),  – мо(р) – ‘тот’, ‘та’, ‘то’ (дальше от говорящего). Они противопоставляются в основном по признаку «близкий – далёкий» и в функции определения употребляются только с именами в определённой форме. Двум семасиологическим разрядам имен существительных соответствуют два вопросительных местоимения. К разряду, обозначающему человека, относится местоимение -  – хэт ‘кто’, ко всем остальным –  – сыт ‘что’. Вопросительно-относительные местоимения являются производными:  – дара,  – дэтхэнэ –‘который’, ‘какой’,  – сыт хуэдэ –‘какой’ и т.д. Определительные местоимения представлены в основном следующими словами:  – езы ‘сам’,  – ищхьэкIэ ‘сам лично’,  – хэти ‘любой’ (класс человека),  – сыти ‘любой’ (класс вещей). Местоимение  – езы имеет категорию падежа и числа и отличается от остальных своей субъектно-объектной функцией.

По морфологическим критериям хуррито-урартские языки агглютинативного и эргативного строя, что сближает их с шумерским и другими вымершими неиндоевропейскими и несемитскими языками Древнего Ближнего Востока. Весьма сложная морфология глагола. По мнению И.М. Дьяконова и С.А. Старостина, хуррито-урартские языки родственны современным северокавказским (нахско-дагестанским) языкам. И.М. Дьяконов обнаружил значительное структурное сходство между хуррито-урартскими и тирренскими языками, однако вопрос об их родстве остаётся спорным в связи с почти полным отсутствием прямых морфологических совпадений.

Изучение клинописного текста урартской письменности с помощью кабардино-черкесского языка даёт нам возможность заключить, что урартская письменность претерпела на себе влияние хаттского языка. Данный вывод распространяется и на митанийское, угаритское, древнеперсидское, минойское, этрусское, финикийское и готское письмо. В свою очередь, это влияние имело место и на египетский, коптский языки.

В связи с этим нельзя не согласиться с точкой зрения исследователей, полагающих, что этрусский язык считается своеобразным «мостом» в генетической связи хаттского языка и абхазо-адыгской языковой семьи.