ЧЕРКЕСЫ (САМОНАЗВАНИЕ АДЫГИ) – ДРЕВНЕЙШИЕ ЖИТЕЛИ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО КАВКАЗА

ШОРА НОГМОВ

ИСТОРИЯ АДЫХЕЙСКОГО НАРОДА

ГЛАВА I

Сведения греков об адыхейском народе. Зюхи, керкеты, джихи и Джихетия. Происхождение слова адыге или адыхе. Пределы, в которых жили адыхейцы. Происхождение слова черкес. Народы, находившиеся в сношении с адыхейцами и имевшие влияние на образование их языка. Названия, под которыми адыхейцам были известны окружающие их народы. Периоды, которым относятся предания об адыхейцах. Остатки и развалины древних зданий в земле адыхейцев. Бергустан.

Греки, занимавшие восточный берег Черного моря задолго до рождества Христова, передали сведения о наших предках, которых они называют вообще зюгами (Под именем зюхи они встречаются у Арриана, в его описании Ponti Euxini еt maris Erythraеi Periplus. Но этим именем древние называли только одно черкесское племя, ибо Арриан, определяя местом их жительства берега Черного моря, в то же время свидетельствует, что р. Ахей (на с.-з.) отделяла их от санихов (нынешних жанеевцев). (См. Asia polyglotta von Julius Klaproth, Paris, 1831. стр. 129—130)), а иногда VII керкетами (Керкеты (cercetae) составляли особое племя и принадлежали, так же как и синды, к черкесскому народу). Грузинские же летописцы именуют их джихами, а край называют Джихетиею (Вот слова царевича Вахушта по французскому переводу г. академика Броссе:

Le pays apres l'Apkhazeth, а l'О. dе la Cappetis Tsqal, fut depuis les Bagratides jusqu'a nos jours, appele Djiketh. Ce nom, dans la vie de Wakhtang-Gourgaslan, est egalement attribue au pays au N. de celuici et audela du Caucase, jusqu'a la mer. Mais le Djiketh actuel a pour limites: а l'Е., la Cappet, а l'О. еt au S. la mer Noire, au N. le Caucase. Cest un pays entierement semblable a I'Aphkhazeth pour ses produits, ses animaux, ses moeurs et ses usages: les hommes у tiennent plus de la brute. Autrefois chretiens. Les ne connaissenl plus maintenao leur religion. Les Aphkhaz et les Djiks s'habillent, s'arment, s'equipent comme les Tcherkez, souvent meme les Imeres adoptent leurs usages. (См. Description geographique de la Georgie, par le Tsarevitch Wakhoucht, publiee d'apres I'original autographe, par M. Brosset. St.-Petersbourg 1842, стр. 409 и 411)). Оба эти названия живо напоминают слово [58] цуг, которое на нынешнем языке значит человек. Так как известно, что все народы первоначально называли себя человеками, а своим соседям давали прозвание по какому-нибудь качеству или по местности, то и наши предки, жившие по берегу Черного моря VIII, сделались известными своим соседям под названием человеков: циг, джиг, цух. Слово же керкет есть, вероятно, какое-нибудь прозвище, данное им соседними народами, а может быть и самими греками. Но настоящее родовое название нашего народа есть то, которое уцелело в поэзии и в преданиях, т. е. ант, изменившееся с течением времени в адыге или адыхе, причем, по свойству языка буква т изменилась в ди, с прибавлением слога хе, служащего в именах наращением множественного числа. Есть в Кабарде старцы, которые выговаривают это слово сходно с прежним его произношением — антихе; в некоторых же диалектах говорят просто атихе. Чтобы еще более подкрепить мое мнение, я приведу свидетельство древней поэзии нашей, в которой народ всегда называется ант, например: антыно-копьеш, — антский княжеский сын, антигишао — антский юноша, антигиуорк — антский дворянин, антигишу — антский всадник. Витязи или знаменитые вожди назывались нарт, это слово есть сокращенное наранти значит «глаз антов».

Кухня по индивидуальному заказу duboff.com.ua.

В подтверждение вышеизложенного приведу свидетельства древних греческих писателей, знавших многие подразделения или племена нашего народа под местными названиями, которые можно найти теперь на древних картах. Между прочим, на карте, составленной г-м Лапи, по сочинениям Птоломея и Плиния, на Кубани, ниже впадения в нее реки Лабы, поставлено по обе стороны Кубани слово Anticae, Страбон, писавший за 15 лет до Р. X., называет р. Кубань — Антикитис (Под именем Антикито (Anticites) разумели северный рукав р. Кубани (Hypanis s. Vardanes), впадающий в Азовское море и образующий вместе с южным рукавом, изливающимся в Понт, остров Eion, ныне Тамань). [59] Автор «Дербент-Наме» называет все племена, обитающие от Терека до восточного берега Черного моря, Джулианд. Сохранившиеся у нас предания утверждают (не означая эпохи), что этот народ обитал от р. Терека до рек Волги и Дона IX на север и, продолжая селиться по обе стороны Азовского моря, доходил до Крымских степей на западе (Черкесы населяли в древние времена западную сторону Кавказа и Крымский полуостров. По преданиям этого народа, одно из его племен, по имени Кабарда, оставило в VI ст. хиджры прежнее место жительства на Кубани и потянулось на север к Дону, откуда оно, однако, вскоре перешло в Крым. Здесь кабардинцы поселились на южной стороне, вследствие чего равнина между pp. Кача и Бельбек (которой верхняя половина называется Кабардою) и теперь еще именуется татарами Черкесскою долиною.

На морской карте Средиземного и Черного морей, составленной в 1497 году Фредуцием Анконским, выставлено красными буквами название кабардинского народа несколько на запад от того места, где ныне находится Таганрог, и прежние места жительства кабардинцев, покинувших в VII ст. снова Крым и занявших остров, образуемый обоими рукавами Кубани при самом ее устье, и ныне еше называемый татарами «Кизыл-таш», т. е. красный камень. Но и здесь пребывание их продолжалось недолго, и они вскоре передвинулись, под начальством Инала, родоначальника всех кабардинских князей, далее на восток и расселились вдоль по Кубани в нынешней Кабарде, где подчинили себе другие черкесские племена.

По преданиям, сохранившимся у осетин, черкесы до прихода из Крыма кабардинских князей назывались казахами, имя, которое они удержали за собою и в устах мингрельцев, и теперь еше называющих их казах-мепе, т. е. царями казахов. С этим согласуется и свидетельство Константина Багрянородного, который называет землю черкес, прилегающую к Черному морю, Сихиею, а вышележащую страну Казахией, которая граничит с землею аланов, или осетин.

Во время Георгия Интериано (George Interiano), писавшего около 1502 года, черкесы занимали весь восточный берег Азовского моря, от Дона до Боспора Киммерийского, откуда они были вытеснены русскими и татарами (См. Asia polyglotta, стр. 129 — 131 и статью мою: Die Bergvolker des Kaukasus, напечатанную в Mittheilungen aus Justus Perthes' Geographischer Anstait uber wichtige neue Epfopschungen auf dem Gesammtgebiete der Geographic von Dr. A. Petermann. Gotha. 1860, кн. V, стр. 160 — 170). Шейх Эддин Дамасский говорит о христианском народе эзкеш, жившем на севере Черного моря, в соседстве с аланами и руссами. По мнению д'Оссона, это может быть зекхи или зихи, — названия, под которыми греки и итальянцы, по свидетельству Интериано, разумели черкесов (см. д'Оссона. Des peoples du Caucase, etc. Paris, 1828, стр. 185-186)). К югу же он примыкал к Кавказским горам, которые в самых высочайших ущельях были обитаемы абадзехами. [60]

Павел-диакон, путешествовавший на севере, нашел в 1-м столетии на Днепре X антов (Прокопий, знавший антов в VI в., говорит: (De bell. Coth кн. Ill, гл. 4) ...ulteriora ad Septentrionem hadcnt Antarum populi infiniti (...страны дальнейшие от Черного моря к северу заняты многочисленными племенами антов). Тот же писатель говорит, что анты к западу граничили с славянами, которые жили отчасти близ Дуная, отчасти в самых полунощных берегах его (Mem. populi II, 2 и 31). По известию готфского историка VI в. Иорнанда, анты принадлежали к народу славянскому (см. De rebus Geticis, Гамбург, 1611, стр. 103: Nam hi, ut initio expositionis, vel catalogo gentis dicere coepimus, ab una stirpe exorti tria nunc nomina reddldere, id est Veneti, Antes, Sclavi, etc.) (см. Карамзин, История государства Российского, изд. Эйнерлинга, СПБ, 1842, т. I, гл. 1, примеч. 27, 36 и 43)). Вероятно, что та часть, которая обитала на западном берегу Азовского моря, подалась вверх по Днепру от приближения готов, начавших после Р. X. свое обратное движение из Скандинавии на восток (Готфы явились из Скандинавии к Черному морю в III в. (Иорнанд, de rebus Geticis, стр. 83) и вместе с другими германскими народами овладели Дакией, которую составляли Молдавия, Валахия, Трансильвания, даже часть Венгрии и Баннат Темесварский (см. Маннерт, Geographic, т. IV, стр. 172). В IV в., при царе их Эрманарике, основанная ими империя заключала в себе немалую часть Европейской России, простираясь от Тавриды и Черного моря до Балтийского. Около 377 года на них нападают гунны, делают Венитера, преемника Эрманарика, своим данником и освобождают из-под его ига антов (см. Историю государства Российского, т. 1, гл. 1, стр. 8—10, примеч. 25)).

Таким образом, часть наших предков была оттеснена на запад в первых веках христианского летосчистения XI. Мне было бы крайне прискорбно, если бы некоторые, читая эти строки, видели в них желание породнить моих соотечественников с Россией. Они увидят из следующих преданий, что две повести, происшедшие собственно у нас, перенесены греческими историками к восточным славянским народам.

Что же касается до названия черкес, то, несмотря на то, что одни его производили от персидского языка, а другие от татарского, — думаю, что естественнее всего признать в нем древнее нарицательное имя керкет, которое греки часто употребляли для означения наших предков.

Здесь не лишне будет переименовать все народы, которые были в сношении с нашими предками и даже посредством частых переселений, или переходя в горы [61] массами и присоединяясь к нашему народу, могли иметь большое влияние на состав и образование туземного языка. Кавказские анты, или адыхе, были завоеваны и служили аварцам (Если допустить, что нынешние адыхе — потомки древних антов, то свидетельство автора не подлежит сомнению: известно, что последние служили аварскому хану Баяну, так же как в V веке при Аттиле признавали над собою власть гуннов). До того, хотя и не долго, они были под властью Аттилы и служили в его войсках. Веру и многие искусства они заимствовали от греков, имея из них же и из латинцев епископов и священников. По истреблении Хазарского царства XII, существовавшего на Дону (Хазары были разбиты на Дону Святославом (около 966 года), взявшим на этой реке укрепленный их город Белую Вежу, или Саркел византийских писателей. По уничтожении же Мстиславом в 1016 году их владычества в Тавриде, Хазарская держава в Европе пала), некоторые из этого народа нашли убежите между нами, что напоминает родовое прозвание некоторых уорков. Фамилия Хазар еще существует у нас. Хотя остатки маджаров (Маджарами или мадиарами называют себя венгры, которые под этим же именем известны и у восточных писателей. По мнению Карамзина, общее, древнейшее имя венгров есть угры, и что маджарами прежде называлось какое-нибудь особенное, сильное племя. На Кавказе, на р. Куме, видны развалины, называемые Маджарами. Паллас говорит еще о Маджарском соляном озере близ Кумы и других развалинах, известных черкесам под именем Маджар-юнт, или домов маджарских), бежавших с берегов Кумы на Урал от завоеваний Ховарезмийского хана, ушли в Нагорный Дагестан, где они носят название андийцев, а другая часть у дигорцев, наших близких соседей, составляет дворянское сословие; но по преданиям известно, что некоторые из маджар соединились с нашими предками. Еще осталось в памяти народной, что некоторые фамилии вели свой род от сарматов XIII и потому носят название шармат. Здесь кстати приведу одну старинную, сохранившуюся у нас пословицу, доказывающую, что наши предки были с ними в коротких сношениях. Когда кто-нибудь в обществе много шутит и заставляет других смеяться, то ему говорят: «ты не черт и не шармат, откуда же ты взялся?» Сверх того, колония коптов и арабов, переселенная на восточный берег Черного моря потомками Арабхана, хотя и смешалась с нашими предками, но, вероятно, имела сильное влияние на их язык, потому [62] что ее князья получили власть и приняли добровольное подданство адыгов [XIV].

Из этого краткого обозрения явствует, что кавказские анты XV были под влиянием египтян и азиатских племен, посредством завоевания, колонизации и частного присоединения, что непременно способствовало к изменению языка. Не лишним будет исчислить здесь названия, под которыми были известны нашим предкам окружающие их народы: они называли греков — гирге и аллиг; Грецию — Аллиг; римлян и итальянцев вообще — рум; хазар — хаза или саза; Тмутараканское княжество — Таматаркаем, гуннов и впоследствии калмыков — тургутами, крымских киммериан — кимиргенами; турок — темигами; маджаров — гурт. В преданиях и песнях сохранилось еще имя, которое можно отнести к одному из готфских племен. Это слово уард или варда. Оно встречается в следующих выражениях: варде, варде — старые вардские дома; варде ходесш — подобно варду; уарде аеш хахуш — мужчина как вардская кость; варде сорейсш — как вардский двор. Это сравнение с вардами имеет всегда смысл великого, сильного, могучего.

Все предания, сохранившиеся о народной жизни адыхов, можно отнести к трем главным периодам: I-й заключает в себе время, в продолжение которого адыхе находились под влиянием греков. II-й начинается от нашествия аваров, остановившего развитие просвещения и гражданственности в нашем народе, и наконец, III-й — от пришествия потомков Арабхана и подчинения себе адыхейских племен. Все здания, оставшиеся в земле нынешних адыхе, без сомнения, должны быть отнесены к 1-му периоду. В наших горах сохранилось много церквей, которых крестообразная форма доказывает греческое их происхождение. Два таких здания находятся в верховье Кубани. Между реками Кубанью и Тебердою стоят кирпичные дома; один из них называется шонна, а другой — хасамыва. Шонна есть испорченное слово от шуунне, что значит «дом всадников». И ныне еще можно видеть там каменные ясли и колоду. Хасамыва значит «камень заседания судей». Говорят, что вместо зерцала там имели камень с изображением конского копыта и собачьей лапы. По преданию, там устроено было тесное отверстие, чрез которое надлежало проходить для испытания в невинности. Виновный, [63] сколько бы ни был тонок, не мог пролезть, а невинный пролезал, хотя и с большим трудом.

Между Кубанью и Зеленчуком, на высотах стоят кирпичные здания, называемые адиюх, в переводе: «дела предков». Там, по преданию, жили священнослужители.

Каменные здания за Кубанью, в верховьях Кефара и на реке Зеленчуке, которые называются эллигах-яун-не; т. е.-«дом эллигов»- вероятно, были построены греками, торговавшими у адыгов, а может быть, были не что иное, как монастыри. На берегу реки Терека, выше соединения ее с рекой Малкой, находятся в большом числе башни или минареты. На кабардинском языке их называют жулат, сокращенное из жоритла ант, т. е. «часовня для подаяния доброхотных дателей». По преданию, они основаны нашими предками в древности и были посещаемы для очищения и принесения жертв. Если между союзниками или друзьями случалась ссора или нарушение слова, то оба отправлялись к жулату с луком и стрелами. По прибытии туда, они становились один против другого, брали стрелу за концы и давали обещание, что между ними впредь никакой ссоры не будет; потом разламывали ее надвое и возвращались восвояси. Этот обряд называли жулат. Кабардинцы рассказывают, что когда Кодже-Берды-хан с татарами поселились под самым жулатом, то народ стал называть эти здания Татартуп, т. е. «под татарами». Когда же Кодже-Берды-хан с своей ордой удалился, то другой хан — Жанбек совершенно присвоил себе жулаты и обратил их в минареты. Но предание продолжало сохраняться в пословице; народ вместо клятвы говорил для (утверждения своих слов: татартуп пенже-сен — «да буду в татартупе многожды!» XVI.

В Карачае есть здание, построение коего приписывается меотам; другое на Кубани, называемое синты — имя одного племени, которое древние географы помещали на Кубани XVII. По преданиям известно, что на берегу р. Малки существовал город Малкана или Балх. Между реками Чегемом и Баксаном находится много следов древних укреплений, от которых остались рвы и валы. Некоторые из них так древни, что предание молчит о времени и именах их строителей. На правом берегу Подкумка стоит высокая гора, имеющая форму продолговатого четвероугольника, обращенного одной [64] стороной к реке; эта гора очень крута. С противоположной стороны примыкает к ней другая гора, ниже первой, посредством узкого перешейка; первая из них вверху опоясана скалой, которая тянется не прерываясь кругом всей горы и похожа на искусственную стену. На стороне, обращенной к реке, эта скала просечена на одной сажени, где видна лестница, сделанная в камне, о шести ступенях, которые вели на вершину горы: на ней видны во многих местах груды обделанных камней. Там находили серебряные кресты, ложки и другие металлические вещи. Между прочим, найден большой железный крест, подобный тем, какие украшают главы русских церквей. Предание говорит, что тут был город, называвшийся Бергусант; этимология этого слова значит: «собрание многих антов». Русские его называют Бергустаном (Бергустан или Подкумок; была и станица этого имени, но ныне она переведена на реку Бургунту). (Нарт-сана, вместо Нарвант-Псина, ныне Кисловодский колодезь; нар — значит — глаз; ант — народ антский; псина—колодезь). Вероятно, место это в древности принадлежало антам, нынешним адыгам. Нельзя с точностью определить время, когда анты обитали в этих местах, но ныне в преданиях и песнях часто упоминают об них; Нарт-сана зовется разными именованиями: первое Нарт-сана; второе — Санох (вместо Псина-ху) — значит «светлый или священный колодезь»; третье — Санох-фадде (вместо Псинах-фадде) — «священный колодезный напиток». Когда нарты или витязи желали напиться (В лен. рук.: «испить». — Ред) воды из этого колодезя, то все знатнейшие люди должны были собраться к старшему; затем, по древнему обычаю привязывали к дверям желтого быка для приношения жертвы: зажигали в комнате шесть светильников, начинали молиться по древнему обыкновению и, помолившись, пели в честь рыцарского колодезя, говоря: «ноба нартыхе я псино-хой фесьш» («Яобэ нартхэ я сэнэхуафэщ»), — т. е. «сегодня питье священной рыцарской воды». [65]

ГЛАВА II

О быте древних адыхе. О физическом и нравственном их характере, Верховая езда. Щегольство оружия. Небрежность в наряде. Оклад лица. Древний образ ведения войны. Храбрость. Наказание трусости. Древнее вооружение. Гостеприимство. Право, предоставленное чужеземцам в земле адыхов. Целомудрие. Обряд сватовства. Преимущество мужей и рабство жен. Воспитание. Кровомщение. Уорки. Уважение к старости. Браки между простым народом. Шапсуги и их жилища. Кабардинцы и места, на которых они преимущественно селились. Постройка домов. Хлебопашество. Обычаи при снятии хлебов. Пчеловодство. Скотоводство. Отсутствие монеты и меновая торговля. Костюм мужской и женский. Музыка и музыкальные инструменты. Танец. Стихотворцы. Трубачи. Счисление времени. Названия года, месяца, недели, дней, месяцев и столетия. Древний образ правления. Право собственности. Звание князя. Пища. Отношения владельцев к подчиненным. Честность. Препятствия к просвещению. Начало построения крепостей. Свидетельства о древнем искусстве адыгов. Их верования. Празднество при уборке хлеба. Язык.

Судя по дошедшим до нас преданиям, можно заключить, что древние адыхе одарены были благородством души и хорошими умственными способностями, славились деятельностью и сметливостью. Строгое воспитание приучало их твердо сносить сильный зной и горный холод и без ропота испытывать всевозможные лишения. Таков был древний адыхейский народ, по сказаниям старцев. Всем известна древняя поговорка: «нар ант лежеко», т. е. «трудолюбивый ант». И, действительно, адыхейцы были известны в древние времена своим трудолюбием; но после грозных нашествий, переселений, [66] частых побегов в горы, где они принуждены были скитаться по самым скудным местностям, от частой перемены и от притеснений владельцев, а в позднейшие времена -- от беспрестанных набегов татарских и калмыцких орд нравы их совершенно изменились. Прежние хорошие качества исчезли; народ впал в беспечность, леность и во все происходящие от них пороки, которые вовлекли его в бедность и нищету, заставляя довольствоваться самою грубою пищею и весьма худым жилищем. Упражнения в искусствах, принесенных греками и введенных под влиянием христианской веры, утрачены и забыты.

Адыхе удивляли соседей своею ловкостью и неутомимостью в верховой езде, красивой одеждой, искусством накидывать аркан; они соскакивали с лошади на самом быстром скаку и поднимали кольцо или монету; также искусно владели они и оружием, стреляли метко из лука и ловко метали копьем и дротиком. Доныне щегольство оружием составляет главную нашу заботу, и владетель хорошего пистолета или отличной шашки слывет за счастливого воина. Отцы наши полагали, что уменье владеть оружием составляет главную обязанность каждого человека, что упражнение в этом искусстве придает ему красоту стана, ловкость и проворство в движениях. Адыхе мало заботятся (В лен. рук.: «пекутся».— Ред.) о чистоте своей наружности, часто покрытые грязью и пылью, они являются в многочисленном собрании, где беспорядок одежды нисколько не предосудителен. Все хвалят нашу стройность, высокий рост и мужественную осанку. Оклад лица часто сбивается на славянский, особенно в простом народе. Адыхе, отправляясь на войну, избирали вождей и сражались рассеянными конными или пешими толпами, следовали в своих действиях не общему плану, а мгновенному внушению предводителей, которые руководствовались отважностью и мужеством, не зная никогда благоразумной осторожности. Адыхе славились храбростью и безответным мужеством. Уличенных в трусости выводили перед собранием в войлочном безобразном колпаке для посрамления и налагали пеню, которая определялась ценою в пару волов. Храбрейшие бросались в середину врагов и первым натиском опрокидывали их. От этого хан Байкан ставил всегда наших [67] предков в передовом войске. Кроме природного мужества, адыхе отличались особенным искусством драться в ущельях, скрываться в кустарниках и лесах, лазить по стремнинам и непроходимым местам. Древнее вооружение состояло из копья, дротика, меча, стрелы и палицы. Оборонительное оружие заключалось в шлемах, латах и в больших, весьма тяжелых щитах. Храбрость рождает славолюбие; уверенность в себе дает человеку характер самостоятельный. Адыхе были великодушны и чужды низких страстей. Они гордились своею славой и воинскими подвигами. Вспомним прекрасный ответ Лавристана и других вождей на требование дани и покорности послами аварскими: «не дадим дани, доколе останется хоть один меч, доколе останется хоть один из нас в живых» («Тазыр ттынкъым зы джатэ закъуэрэ зы цIыхурэ псэууэ къэнэхуI»).

Доблестные подвиги адыхов надолго сохранились в памяти кавказских племен и преимущественно у абазинцев (Абазинцы (алтыкисек или басихог) населяют самую возвышенную полосу по северной покатости хребта, между верховьями Кумы, Подкумка, на левом берегу Кубани и у истоков рек Кефара, Бежеона, Лабы, Ходза и Губса. Племя это разделяется на кумских и кубанских абазинцев (см. «Краткий обзор горских племен на Кавказе», стр. 9)), или правильнее оссов XVIII, с которыми они жили в мире и союзе. Предание повествует, что адыхе не знали ни лукавства, ни злобы и дорожили древней простотой нравов, соответствовавшей тогдашнему образу жизни. Пример этот находит даже и теперь много последователей.

Память прежнего гостеприимства сохранилась в преданиях о тогдашних нравах. Несмотря на все бедствия и политические перевороты, эта добродетель не ослабела и ныне. Для нас всякий путешественник, переступивший через порог сакли, есть лицо священное. Его встречают ласково, угощают радушно, дают ему лучшее ложе, провожают с благословением и передают для безопасности друг другу на руки. Хозяин отвечает перед всем народом за безопасность чужеземца, и кто не сумел сберечь гостя от беды, или даже простой неприятности, того судили и наказывали. Хозяин должен был, в случае надобности, жертвовать для гостя жизнью. В старину между адыхами мало было дурных людей, а о [68] разбоях предания и вовсе не упоминают. Помогать бедным поставлялось всем в священную обязанность (В лен. рук.: «Помогать обедневшему поставлялось всем в обязанность». — Ред.). Просить помощи у соседа или у незнакомого не почиталось пороком.

Чужеземные купцы и ремесленники охотно посещали адыхов, потому что не опасались разбоя и воровства. Бедному переселенцу из чужих стран позволялось красть в течение шести или семи лет, для поправления своего состояния. Но по истечении срока, положенного обычаем, запрещалось прибегать к этому средству обогащения. Адыхе также славились своим целомудрием. Когда мужчина женился, то не приводил жены прямо в свой дом, а помещал ее на время у кого нибудь из приятелей, которого называли тейшарисш, т. е. «кум», а по прошествии трех суток отводил ее в свой дом с разными обрядами, завершавшимися пиром. Голова и лицо молодой были покрыты нарядным платком, который в течение некоторого времени не снимался. Потом назначалась какая-либо особа для снятия с головы платка стрелою, что исполнялось с возможной быстротой. Тот, на которого возлагалось исполнение этого обряда, назывался хитех, т. е. «сниматель». Когда молодая переходила в дом к мужу, то тесть должен был посылать в прислуги верного человека, которого называли жемхагасо, на целый год. По окончании срока он отпускался к тестю с подарком. В случае худого поведения молодой до свадьбы, муж имел право ее удалить, что ведется и по настоящее время. Мужья считают жен совершенными рабынями; во всяком случае, они должны оказывать во всем безусловное повиновение; им не только не позволяется противоречить, но даже произносить жалобы. По смерти мужа жена должна была посещать его могилу в течение сорока дней ежедневно и несколько времени там просиживать — что называлось кадес, т. е. «надмогильное сидение». Ныне этот обряд не исполняется. Рабство жен, без сомнения, происходит от обычая, существующего и ныне, — платить отцам за невест скотом, лошадьми и вещами так называемую уасса, т. е. «калым».

Мальчики воспитывались у женщин до 7 лет; после того они поступали на руки к мужчине, которые [69] обучали их владеть ножом и попадать им в цель. Когда они подрастали, то вместо ножа давали им для упражнения кинжал. За ним следовали лук и стрелы; таким образом, постепенно приучали их, по мере возмужалости и развития сил, владеть всяким оружием и ездить верхом. Девочкам с 7 лет зашивали талию в сафьян, чтобы придать ей более стройности. Их учили вышивать золотом и шелками, делать тесемки, галуны, шить платья. Когда же девушка выдавалась замуж, новобрачный разрезывал ножом шнур, которым зашит был сафьян, с возможной притом осторожностью, чтобы не захватить ни тела, ни сафьяна. Если он повредил одно или другое, то это вменялось ему в большое бесчестие. Молодая женщина по снятии этого корсета начинала полнеть с такой быстротой, что через несколько дней у нее грудь заметно развивалась. Все эти обычаи сохранились и доныне. Зашивание очень вредит здоровью, от него многие впадают в чахотку.

Дети князей или владельцев отдавались тотчас после рождения уорку или дворянину, который нередко еще за месяц добивался этой чести. До 7 лет воспитатель (бофхако) князька нянчнл своего воспитанника (кана), напевая ему: «лелай, лелай, лелай, мой свет, вырастешь велик, будешь молодцом; отбивай коней и всякую добычу, да не забывай меня, старика» (Лэу-лэу-лэу, сэ си нэхунэ, ин ухъунщ, лIыфI ухъунщ, шыбэ къэпхум, фIыгъуэ къэпхьым сэ лIыжьри сызыщумыгъэгъупщэ») и т. п. В 16 лет воспитатель одевал молодого князя как можно лучше, снаряжал ему хорошего коня, снабжал богатейшим оружием и отвозил в отцовский дом, в который до того сын не мог ездить; при этом возвращении соблюдалось множество обрядов. Отец молодого князя награждал воспитателя лошадьми, скотом и даже холопами и потом отпускал с честью домой. Воспитанник был обязан ничего не жалеть для своего аталыка и исполнять все его желания. Особы женского пола из княжеского рода воспитывались также в чужих домах и ездили к своим только для свидания. Калым отдавался аталыкам XIX.

Адыхе стыдились забывать обиды или оскорбления и старались за них мстить. В случае убийства или нанесения раны, обиженные искали случая и средства отомстить не только виновному, но и всему его роду. Дети [70] и родственники мстили кровью за кровь. Виновный мог, однако же, прекратить родовое кровомщение, украв сам или при содействии другого лица из семьи обиженного дитя мужского пола, воспитав его со всем рачением, как сына, и потом, наградив его лошадью, оружием и одеждой, доставить его с большой церемонией обратно. В этом случае мальчика называли тлечежипкан, т. е. «за кровь воспитанный».

Некоторые утверждают, что в древности дворяне или уорки были гораздо образованнее простых людей и мягче нравами. Старцы были уважаемы молодыми людьми, которые не смели им противоречить и даже при них садиться. Хорошее поведение считалось лучшим украшением жен; чистота брака почиталась священной обязанностью. Простой народ, более дикий, не знал браков, основанных на согласии родителей и супругов, и имел в обыкновении тайно похищать жен и девиц. Молодые люди обоего пола сходились на игрища в селениях. Мужчины выбирали невест и без всякого обряда соглашались жить вместе. Обстоятельство это подтверждается названием наших родовых холопов: тльхо кошао, т. е. «человек, неправильно рожденный, юноша, тайно рожденный». Ныне названия хамуко — «сын гумна» и ххамуко — «сын собаки» указывают на происхождение низшего класса (Здесь Ш. Б. Ногмов пересказывает существовавшую в то время «аристократическую» версию о «неблагородном» происхождении крестьянства).

Из множества племен адыхов, живущих за Кубанью, кяхе, или нынешние шапсуги (Они разделяются на больших и малых по двум разным участкам, на которых обитают. Участок, занимаемый большими шапсугами, находится на Нижней Кубани; участок же малых шапсугов прилегает к восточному берегу Черного моря и граничит с севера Главным хребтом, а с юга р. Шахе, за которой живут убыхи), обитали в горных ущельях или в глубине лесов, которые защищали их от неприятеля и представляли удобства для звериной ловли. Они строили хижины в диких и уединенных местах, среди непроходимых болот, так что трудно было путешествовать в их земле без вожатого. Убежища эти служили им оградой от беспрестанно ожидаемого врага. Они брали еще другие предосторожности: делали в жилищах разные выходы, чтобы в случае нападения иметь [71] возможность скорее спастись бегством. Имущество, лучшие вещи и хлеб скрывали в пещерах или глубоких ямах; скот угоняли в леса. Кабардинцы же строились преимущественно на равнинах и только частью в ущельях. Селения обрывали канавой и делали кругом завалы, подобные нынешним полевым укреплениям. Издревле имели привычку располагать дома четвероугольником, так что для четырех семейств делали одни ворота для выезда и выгона скота. Кунакские дома для гостей находились в недальнем от жилья расстоянии. Жилища черного народа, уоркские и княжеские, строились отдельно одно от другого. По многим уцелевшим следам можно заключить, что адыхе имели крепости, в которых защищались от нападения врагов.

Адыхе издревле занимались хлебопашеством и сеяли просо, ячмень, полбу, кукурузу и огородные овощи: лук, чеснок, редьку, свеклу и пр.; на нашем языке есть названия всех хлебов, исключая сарачинского пшена. Хозяин не мог располагать сжатым и убранным хлебом до совершения установленной для сего молитвы. По совершении же ее, из нового хлеба приготовлялся обед, на который созывались ближайшие родственники. После этого пира, называемого хама умухо, можно было продавать, отдавать в ссуду или раздавать милостыню из нового хлеба. Они также имели хорошее пчеловодство, конские табуны, рогатый скот, коз и овец; но особенное внимание было обращено на разведение хороших лошадей. В древние времена не знали употребления монеты, а торговая мена производилась на хлеб, скот, одежду и прочие вещи. Одежда мужчин походила на нынешнюю черкеску, но шилась с разрезными рукавами. Употреблялись башлыки, панчохи, ноговицы, бурки из овечьей шерсти, чувяки, шапки и шубы; легкие бешметы, стеганные на бумаге. Женская одежда состояла в длинной сорочке из кисеи или бязи и шелкового стеганого бешмета, который шился иногда длинным, иногда коротким, как у мужчин. На головах девушки и молодые женщины носили шапки с небольшим околышем из смушек. С замужних женщин шапка снимается свекром после первых родов, и голова повязывается косынкой; при этом случае он обязан дарить сыновний дом скотом и другими предметами, по своему состоянию. Пожилые женщины носили на голове белые косынки из бумажных материй. [72]

Музыка была в большом употреблении на праздниках, свадьбах и на пирах, которые давали при рождении детей. Употребительные инструменты были: балалайка, скрипка, род цимбала о двенадцати струнах и дудка. Схватясь руками, мужчины с девушками составляли круг, и потом одна пара выходила плясать на середину круга, где становились музыканты. Танец этот не имеет себе подобного у прочих азиатцев. На праздниках молодые люди выезжают верхом для ристания; делают маневры (В лен. рук.: «делают пример сражения». — Ред.), в которых конные стараются прорваться в круг пеших, вооруженных палками.

Сочинители стихов и песен назывались гекуоками, они были люди неграмотные и простого звания, но одаренные поэтическим воображением. Гекуоки и трубачи (кирапьеш или сринапшо), которые на войну ездили всегда на серых конях, должны были сочинять стихи или речи для одушевления воинов перед сражением. Становясь пред войском, они пели или читали свои стихи, в которых упоминали о неустрашимости предков и приводили для примера их доблестные подвиги. По принятии магометанской веры гекуоки исчезли, но память о них сохранилась вместе с их творениями, и предание говорит, что они были вообще любимы, а песни их приносили много удовольствия и пользы. Хотя народ не знал грамоты, но подобно европейским народам умел считать время.

Некоторые названия дней ясно доказывают, что это счисление заимствовано у греков. Год делился на 12 месяцев и назывался итляс; месяц — маза, неделя — тхамахо. Дни носят следующие наименования (Гъубж, бэрэжьей, махуэку, мэрем, щэбэт, тхьэмахуэ): понедельник — ближха; вторник — убис; среда — борежия, четверг — махако; пятница — мареим. т. е. «Марьин день»; суббота — шабат; воскресенье — тхамахо, т. е. «божий день». Названия месяцев следующие (ЩIымахуэку маээ, щIымахуэкIэ мазэ, гъатхзпэ мазэ, мэл лъхуэгъуэ мазэ, вэгъуэ мазэ, гъэмахуэпз мазэ, гъэмахуэку мазэ, мэкъуэуэгъуэ мазэ, Iухыжыгъуэ мазэ е гъуэгыгъуэ мазэ, Iуэгъуэ мазэ, мэкъушэжыгъуэ мазэ, щIымахуэпэ мазэ): январь — тчимахок-маза, т. е. «сильный холод», февраль — шемахок-маза, т, е. «последний месяц зимы», март — гатхепе-маза, т. е. «первый весенний», апрель — мальхоо-маза — «бараний мор», май — вогуохо-маза — [73] «пахотный месяц», июнь — гомахопе-маза—первый летний месяц, июль — гомахок-маза — середина лета, август — макоого-маза — «сенокосный месяц», сентябрь — гогиго-маза — «месяц уборки хлеба или рева зверей», октябрь — ого-маза — «молотьба хлеба», ноябрь — мокшежуго-маза, т. е. «в который перевозят сено домой», декабрь — тчимахопе-маза, т. е. «первый зимний». Столетие называлось тлинибж («ЛIыныбжь», н. ж. «зы цIыху гъащIэ») т. е. «век жизни человеческой», что свидетельствует о долговечности наших предков.

Народ наш не имел гражданского устройства и, не зная выгод правительства сильного, не терпел неограниченных владетелей в земле своей и думал, что лучшее благо для человека есть дикая и необузданная свобода. Но в семействе старший имел власть неограниченную: отец над детьми, муж над женой, брат над сестрой. Всякий избирал место жительства и строился где хотел. Но общий древний обычай служил между ними общественной связью. В важных случаях единоплеменные сходились для совещаний, и народ уважал приговор старцев. С общего согласия предпринимали воинские походы, избирали вождей; но будучи привязаны к независимости, весьма ограничивали их власть и часто не повиновались им даже во время самих битв. Совершив общее дело и возвратясь домой, всякий считал себя господином и владыкой в своей хижине. С течением времени завелся для совещания некоторый порядок в общем собрании. Всякое предложение владельцев было рассматриваемо несколькими старшинами, которые съезжались по приглашению в назначенное место. Потом владельцы и старшины предлагали дело общему собранию уорков и вместе с ними рассматривали его. Уорки почти всегда были согласны с мнением владельцев, у которых они были в зависимости. Наконец дело вносилось в народное собрание, в котором участвовали все подданные владельцев. Согласие простого народа решало законодательное положение. Народу предоставлялось принять или отвергнуть предложение владельцев, хотя бы на это были согласны уорки. Словесное изречение народного приговора имело силу закона. Князья имели в своих руках исполнительную власть, держа для исполнения повелений класс уорков, которые [74] должны были на общих собраниях склонять народ к принятию предложений владельцев.

Князья не имели собственности: все принадлежало народу, но уорки имели собственность XX. Звание князя почиталось столь священным для адыхов, что всякий подданный считался обязанным для защиты владельца жертвовать не только имуществом, но и жизнью. Князья издревле назывались покровителями и защитниками народа, каждый из них имел более или менее зависящих от него подвластных. Их называли псьши, что на нашем языке значит «выше».

Владельцы обращаются с уорками и народом просто, без гордости и надменности. Сильнейший и богатейший владелец живет в такой же хижине, как и последний уорк; пища состоит из вареного пшена и куска баранины. Для питья употребляют бузу, которая у богатых подслащивается медом. Владелец, не имея ничего собственного, получает все продовольствие от подчиненных. Пользуясь этим правом, он берет все без платы или какого-либо вознаграждения, за что владелец в свою очередь не должен ни в чем отказывать подданному, который пользуется еще правом всегда взойти к своему господину и разделить его трапезу. Если уорк увидит на владельце хорошее платье, шапку или другое и пожелает иметь эту вещь, то владелец не в праве ему в том отказать. Это обыкновение с первого взгляда должно бы вознаграждать народ за право, которое имеют владельцы на его собственность; но алчность есть порок бедных, а корыстолюбие в богатых не имеет предела. Владельцы из опасения разориться одеваются весьма бедно. Часто случается, встречая князя вместе с уорком, принять последнего за князя, а первого за простолюдина.

Древние адыхе не уступали другим народам в честности, добронравии и гостеприимстве; и нет сомнения (В лен. рук.: «но вероятно». — Ред. ), что только гибельное нашествие аваров и причиненное ими разорение помешало возникавшему просвещению, перенесенному из Греции, и ввергло народ во мрак невежества и варварства. Не имея денег, они брали золото и серебро единственно как товар. В это же время начали строить небольшие крепости с рвами и валом для защиты края от набегов неприязненных народов. [75]

Имея некоторое понятие об искусствах, они вырабатывали из собственного железа и меди котлы, топоры, ножи, сошники, косы и серпы. Также они были искусны и в делании всякого оборонительного и наступательного оружия из стали. Уцелевшие древние надгробные монументы из камня, с изображением витязей в шлемах с мечами, щитами и прочим вооружением и гладкие каменные плиты с выпуклым изображением рук, копыт, мечей, щитов и других фигур могут служить свидетельством об искусстве наших предков в ваянии.

Адыхе приписывали все случаи человеческой жизни воле всевышнего существа, миротворителя. Поэтому на поле ратном, в болезнях и во всех важных случаях старались умилостивить его молитвами, обетами, принося ему в жертву волов и других животных. Осенью первый день после уборки хлеба праздновался с большим торжеством. Сперва читали молитву, называемую тхашхо-гухаж («Тхьэшхуэ гухэж»), что значило «прибегать к великому богу». В этой молитве просили всевышнего даровать им здоровье и воссылали благодарение за прошедшее лето, за сотворение хлеба и плодов земных и пр.; после молитвы пировали и веселились.

Адыхейский язык (До настоящего времени по изучению адыгского языка сделано еще весьма мало. Кроме г. Люлье, составившего словарь с краткой грамматикой этого языка, изданной в 1846 году в Одессе, этим же предметом занимался и автор настоящей статьи; но труд его не был напечатан и имеется у меня в рукописи) отличается от всех европейских и азиатских языков особенным построением XXI. Кабардинское и бесленеевское наречия самые чистые; на этих наречиях сохранились песни, повествующие о делах минувших времен. Справедливость требует упомянуть, что хотя наш язык не сходствует с европейскими, но найдется и в нем несколько слов греческих, латинских и славянских. [76]

ГЛАВА III

Память об Юстиниане. Введение христианской веры между адыхейцами. Юстинианов стол и трон. Построение храмов в земле адыхов. Лесистый курган. Дворянские роды от духовенства. Рукописное евангелие узденя Исмаила Шогенова. Посты, праздники и поверья, оставшиеся от христианства. Распространение между адыхейцами ислама. Знаменитые люди древности. Созироко и Озирмег. Песни. Повесть о Баксане. Плач сестры Баксана о его смерти. Анты, гунны и Аттила.

Греческий император Юстиниан, по сказанию старцев, Юстин или Юстук, был союзником адыхейского народа и даже называл себя адыхейским витязем. С помощью наших предков он одолел врагов империи. Так, между прочим, особенно сохранилась память о победе, одержанной над готами и их союзниками. После того Юстиниан обратил милостивое внимание на адыхов и стал прилагать старание к обращению их в христианство. Адыхе приняли его от греков без сопротивления, что и послужило к сближению этих двух народов. Имя Юстиниана было в таком уважении между адыхами, что, для подтверждения своих слов, народ клялся юстиниановым столом и юстиниановым троном. Юстиниана значит «юстинов стол»; шот Юстюк — «юстинианово седалище». В древности наш народ никогда не клялся именем всевышнего существа, но произносил для подтверждения истины имя уважаемого человека.

Под влиянием союза с Юстинианом, греческое духовенство, проникши в Кавказские горы, внесло к нам миролюбивые занятия искусствами и просвещение. К этой эпохе относят построение храмов божиих в нашей земле. Священник назывался у нас шогень; епископ — [77] шехник («щихънагъ»). Предание сохранило даже название места, где обитал первый епископ, пришедший из Греции; оно находится в четырех верстах от крепости Нальчика и называется «Лесистый курган». И теперь этот курган очень высок. Вот песня, в которой упоминается о нем и прославляется епископ, там обитавший:

«Шехник наш защитник и воспитатель, шехник наш свет. Воспитатель рассуждал о законе божием с вершины лесистого кургана.

И на лесистом кургане сковал ему дом из жести с дверьми из литого серебра и там-то обитал светлый божий дух.

И ангелы беседовали с мудрым старцем. Свет от бороды его уподоблялся свету факела.

Он парит в воздухе, как земная птица, подымается под облака и видит творящих беззакония.

Ребро его не простая кость, но кость слоновая, и благородный золотой крест сияет на его груди» XXII.

Христианская вера процветала в Кавказских горах, будучи поддерживаема греческим духовенством, заменявшим (В лен. рук.: «подновлявшим». — Ред.) убылых присылкой новых епископов и священников. От них произошли многие дворянские роды, которые говорят, что они происходят от шогеня Гирге или от шогеня Рум, так как не все духовные были из греков, но некоторые были и из латин. Христианская вера ослабела после падения Греческой империи, потому что уже некому было посылать новых епископов на места прежних. Окончательно она уничтожена в 1717 году. По приказанию турецкого султана, крымские ханы Девлет-Гирей и Хаз-Гирей XXIII распространяли магометанскую веру огнем и мечом. В эту эпоху многие шогены были убиты, книги их сожжены и пастырские жезлы их расхищены и брошены с презрением, отчего произошла следующая поговорка: «Чтоб твое имущество было расхищено, как расхищены были шогенские жезлы» («Уи мылъкур зэраупхъуэ, щоджэн дамыгъэхэр зэрызэрапхъуам хуэдэу»). [78]

В подтверждение вышесказанного можно присовокупить еще следующие факты. Уздень Исмаил Шогенов имел в своем доме рукописную книгу, которая принадлежала его предкам, переходила по наследству от отца к сыну в его семействе. Он был последний из умевших читать ее и скончался в 1830 году, в глубокой старости. Господин академик Шёгрен, которому я посылал несколько листов из этой книги, утверждал, что она писана на греческом языке и что посланные ему листы заключали в себе начало евангелия. Может быть, уцелело еще несколько подобных книг, но страх, наводимый мусульманским духовенством, заставляет их скрывать. Я уже упомянул, где и какие в горах существуют древние церкви. К сказанному прибавлю, что при рытье рвов для сооружения русских крепостей находили в земле медные распятия и в глиняных черепках уголья и ладан.

Следы христианства еще очень свежи в памяти народной: теперь еще говорят о том, что предки почитали за пророка Аус Герга, т. е. «греческого Иисуса»; пророка Илью называют Яллия; Моисея — Аймыс или Аймым; царя Давида — Тляпш; всевышнее существо — Псатха и Тха.

Помнят еще и теперь, что весной воздерживались некоторое время от мяса. Великий пост называли баразьгишхо, а маленькие посты — баразгожие («Бэрэзджэжьей»); что в апреле месяце бывал большой праздник, пекли особенной формы хлеб с изображением трех лиц, называемый дугулюбх («Дугулыбгъу»), что тут же ели яйца и сыр, называемые тих. Это слово есть испорченное «пасха». Также помнят, что если ставился возле дома или сада крест, то никто не осмеливался входить в дом или срывать что-либо в саду.

Несмотря на христианскую веру, на возникающее просвещение, на водворение искусств и художеств и на сношения с образованными греками, адыхе продолжали гордиться дикими нравами своих предков. Надеясь на свое мужество, силу и многочисленность и не страшась никакого врага, они пропустили время, которое им даровала судьба для принятия гражданской образованности. «Могущественный случай был потерян», — [79] говорит один древний гекуоко в своих стихах: «хорошо быть диким, но не всегда; гордись, если никогда не отчаиваешься, храбрись, если просвещение содействует мужеству, — хай, хай, не хорошо и не всегда приятно быть самовольным и свободным». К несчастью, в нашем народе природная гордость предков не исчезает и теперь.

Предание сохранило в памяти народной имена князей, вождей и знаменитых витязей, прославившихся в глубокой древности; они суть следующие: 1) Аллиг, 2) Лабца, 3) Юстин или Юстук, 4) Созироко, 5) Озирмег, 6) Ирихашау; 7) Канже и сын его, 8) Шауе, 9) Аша и сын его, 10) Ашемез, 11) Химаш и сын его, 12) Батираз, 13) Ольбек и сын его, 14) Татараш, 15) Насиранжака, 16) Жендужака, 17) Имис, 18) Исим, 19) Малх, 20) Дао и сын его, 21) Баксиен.

Три первых имени, вероятно, означают греческих героев, а четвертое имя: Созироко или Косирих — Кесаря. Про это существует множество преданий; кажется, что под этим именем предание и песни говорят не об одном человеке, а о нескольких. Одни говорят, что Созироко рожден в камне; другие, что он вырезан из чрева умершей матери; вообще же он слывет побочным сыном. Слово Кесарих значит на нашем языке «выпорок из матери», что напоминает имя Юлия Цезаря и прозвище, данное ему по образу рождения. В песнях это имя часто упоминается и, между прочим, в них сказано, что Созироко воспитан адыхским витязем Озирмегом и приобрел великую славу в воинских упражнениях. Вот как гекуоко прославляет его в одной песне:

Наръантах я Созироко а Созирико фтея атлиптца гутеина аемина шуй Созирикур сикан сосори кории сынах («Нартхэ я Сосрыкъуэ, СосрыкъуапцIэ

ЛIыфIыцэ гъущIынэ.

Емынэ шу;

Сосрыкъуэу си къан,

Сосрыкъуэу си нэху»), т. е. «Кесарь мой, Кесарь мой и защитник, Кесарь мой светлый, лицо твое смугло, грозны твои очи, страшный ты наездник, когда сядешь на коня». Наконец он сделался, как говорят, царем римским, но адыхе не повиновались ему, за что Кесарь разгневался: но народ наш отвечал ему: длепеке рехьго джемухоротлых мивох хекикго, кизь хехирь ямитеж сит шха фнико [80] кора

(«ЛъапэкIэрэхъыу жэмыхъуэрылъху,

Мывэху хэкIыгъэ,

КъызыхэкIар зымыщIэж,

Сыт щхьэкIэ уныкъуакъуэрэ»), т. е. «кривая нога Пастухова сына, выращенного в белом камне, зачем притесняет?». Слова эти были причиной продолжительных распрей и войны, в которых Кесарь не мог покорить наших предков. Это происшествие породило существующую еще ныне пословицу: атыхема сосарь арагаш, т. е. «и Кесарь набил оскомину от адыхов» («Сосэр и дзэр адыгэхэм ирагъэш»).

Очевидно, что тут смешаны различные лица и времена. История рождения Юлия Цезаря перешла к нашему народу вместе с названием его и породила предание, в котором это рождение приписано какому-то витязю из адыхов, сделавшемуся впоследствии римским императором. Вспомним, что после Константина Великого престол был занят несколькими государями из варваров, и нет сомнения (В лен. рук.: «вероятно». — Ред.), что к одному из них относится предание о воспитаннике Озирмего.

* * *

Повесть о Баксане, сыне Дауове

Предание повествует, что в половине IV столетия на реке Баксане (Река Баксан —- одна из значительнейших рек, протекающих по Большой Кабарде. В верховьях Баксана, с южной стороны Эльбруса, находится большой ледник, который может быть сравнен с ледниками Швейцарии и Тироля; он образуется из огромных снеговых масс, спускающихся с Эльбрусской сопки по тому направлению, какое имел в доисторическое время один из потоков огненножидкой лавы. Ледник Баксана состоит из двух рукавов, которые в верхнем конце Баксанской долины соединяются над скалистой пирамидой Хотус-тау; от нижнего конца ледника, которого абсолютная высота, по определению г. академика Абиха, 7350 футов, начинается собственно течение р. Баксана между скалистыми отрогами Кавказского хребта, из которых впадают в нее много притоков, как-то: Ласмар, Донгус-зары, Адыр и пр. До Баксанского поста общее направление течения р. Баксана северовосточное, далее Баксан извивается по Кабардинской плоскости в песчано-каменистом грунте, с довольно пологими берегами, по более восточному направлению, и на этом протяжении с обеих сторон в себя принимает много речек, орошающих Кабардинскую плоскость; соединившись же с реками Череком и Урванью, направляется на небольшом протяжении к северу и спадает в р. Малку, почти на 5 верст ниже станицы Прохладной) жил князь Дауо, у которого было восемь сыновей и одна дочь. Старший сын его, Баксан, был знаменитый нарт своего отечества. Говорят, что он [81] был убит готфским царем со всеми своими братьями и восьмидесятью знатнейшими нартами. Услышав это, народ предался отчаянью: мужчины били себя в грудь, а женщины рвали волосы на голове, говоря: хадеш, хадеш, Дауй куир када мугосш Дауи укуир уии дay икуии («Хьэдэщ, хьэдэщ, Дауо и къуийр кьэдэ мыгъуэщ! Дауо и къуий, уей Дау и къуий»), т. е. «убиты, убиты Дауовы восемь сыновей, увы! Дауовы восемь сыновей».

Следующий обычай сохранился в Кабарде до настоящего времени. Весной, около половины апреля, молодые девушки с распущенными волосами поют эти слова, составивши хоровод. Предание говорит, что сестра убитых Дауовых сыновей собрала их трупы и похоронила с честью на берегу Этоко (Река Этоко — один из притоков р. Подкумка, впадающей в р. Куму. Этоко вытекает из Джинальской горы, которая возвышается между Каменным мостом на Малке и укреп. Кисловодским, общее направление реки северо-восточное), где воздвигнула над их могилой каменный памятник, существующий и ныне. Он поставлен на кургане, вытесан из цельного камня и имеет вышину в 4 аршина от земли. Народ называет этот памятник «Дуукоха ясиен» («Дaукъуэхэ я сын») вместо «Дауко Баксан», т. е. «Дауов сын Баксан». Осталась песня, которую, говорят, сочинила сестра Баксана. Вот она:

«Геройство Баксана освещает антский народ своими доблестями.

Хоара сжимает ногами антский воин, и где бы он ни ездил, конь без вреда привозит его домой.

О родина Дауова Баксана, хотя он уже не существует, но когда будет добывать тебя Гут, не покоряйся.

Сонм нартов, отводя щитами удары вражеских копий, единодушно призывал Бога на помощь; но Баксану не удалось участвовать в этой молитве. Весь народ почитал его за благого духа; когда начиналось сражение и удары блистали как [82] молния, — его присутствие поселяло в антском народе уверенность.

Гутские истязания не прекращаются, весь антский народ пришел в отчаяние, потому что восемь пар волов привезли его тело на родину.

Собрав греков, я предложила им сделать памятник. Хотя каменный образ ниже его, но сходство с ним уязвило мое сердце. Народ не покидает траура и, чтоб его увековечить, реку Альтуд назвал Баксаном».

Памятник этот представляет молодого человека в шитой шапочке и в платье, похожем по покрою на нынешний бешмет с продольной строчкой. Застегнут он четырьмя четвероугольными застежками и подпоясан кожаным узким поясом, прошитым посредине ниже лифа; платье идет складками. Ноги не сделаны, но нижняя часть представляет столб с греческой надписью на передней стороне и множеством фигур, представляющих людей на охоте за зверями, воинские игры пеших и конных людей и с правой стороны колчан с стрелами, ниже пояса статуи, а с левой — сабля с рукояткой наподобие грузинской и лук в футляре. В этой греческой надписи можно многое разобрать и между прочим имя Баксана, а в конце год, который показывает, что он воздвигнут в IV столетии (В лен. рук.: «в XI столетии:». — Ред.).

* * *

История сего времени упоминает об антах, которые, пою известиям Иорнанда и византийских летописцев, принадлежали вместе с венедами к народу славянскому. Венитер, наследник Германриха, царя Готфского, был уже данником гуннов, но хотел еще повелевать другими народами: завоевал страну антов, которые обитали на север от Черного моря и жестоким образом умертвил их князя, именем Бокса, с семидесятью знатнейшими боярами. Царь гуннов, Баламбер, вступился за утесненных и, победив Венитера, освободил их от ига готфов (См. Историю государства Российского, т. 1, гл. 1, стр. 9 — 10).

Разность между изустным преданием, и историей весьма незначительна. Боксо то же, что Баксан, но с греческим окончанием. Одна лишь разница в месте [83] жительства антов довольно значительна; вместо севера этот народ жил на восток от Черного моря. Впрочем, истина предания подтверждается игрищами простого народа, бывающими ныне в ту пору, когда в старину праздновалась тризна по убитым; самая песня очень замечательна по своим подробностям, и, наконец, Мотрисит, который мнение народное относит к этому преданию, несомненно, доказывает тождество исторических известий с преданием. В следующей главе этот вопрос об антах и о местах их жительства будет разъяснен еще более.

К этому периоду народной жизни адыгов надлежит отнести сохранившиеся в песнях известия о нашествии и сношениях с Аттилой, которого по свойству нашего языка предание именует Адилем. В одной песне имя его упомянуто с эпитетом «бича божия», которое ему придали современники. Тхама ивергае бгихерий кохерии дярий ивижьма дыкапухашь («Тхьэм и фIыщIэкIэ дэри, дибгхэри, ди къуэхэри лэжьэншэу бэлыхьым дыкъелащ»), т. е. «Господь бог помиловал нас, горы и ущелья наши; бич небесный отступил от них благополучно». С того времени народ называет Шад-гору Ошхемахо, т. е. «счастливой», потому что он, дойдя до нее, удалился от наших пределов. Хотя предание не оставило никаких сказаний о великом завоевателе, но можно утвердительно сказать, что адыге были им покорены и признавали над собою его власть. Песни упоминают, что они служили в его войске. Мадыка дынарь антъшуфхер Адиль и дзама задигко фназадиожа ежаг-херсь шхуримукке деры дохохазир («МыдэкIэ ди нарт шууфIхэр Аттил и дзэмэ фынызэдожьэ, ежьахэр щыхуримыкъукIэ дэри дыхуохьэзыр»), т. е. «отборная наша конница отправилась к Аттиле с охотой. Если же этого недостаточно, то приготовимся ехать и мы». Зжебкехяма вогошхо ледхер, Адиль и дзима кахолидик хер, зидикье задесши блаосш хахого ди нарант шувфьхер («Жьэпкъхэм я вагъуэшхуэ лыдхэр, Аттил и дзэм къахолыдыкIхэр, зэдэкIуэу задесщи блащхъуэ хахуэу ди нарт шууфIхэр»), т. е. «по большим горам, как блестящие звезды, стекаются к Аттиле воины наши, наносящие удары, подобные ударам грома» XXIV. В те времена, когда готфы занимали окрестности Азовского моря, случилось в земле адыгов происшествие, о котором читатели узнают из следующей главы.

Комментарии

VI (с. 55). Здесь А. П. Берже при редактировании «Предисловия» Ногмова выпустил важную мысль автора «Истории адыхейского народа», что, приступая к своему труду, он имел в виду привлечь внимание «просвещенной публики в России» к истории своего народа.

В ленинградской рукописи эти строки читаются так: «Принимаясь за это дело, я имел целью: во-первых — заслужить благосклонное внимание просвещенной публики в России (выделено нами. — Ред.), а во-вторых, — приохотить и своих соотечественников к умственным занятиям литературой, которые находятся до сих пор в пренебрежении, но кои могут со временем доставить им все выгоды просвещения и образованности» (ЦГИАЛ, ф. 1268, оп. I, д. 478, л. 15 об, — 16).

Таким образом, Ш. Б. Ногмов писал свой исторический труд не только для кабардинцев, но и для русских. Берже исказил текст ногмовского предисловия, когда вычеркнул подчеркнутые нами слова и вставил в него эти слова: «единственно из искреннего желания» («приохотить моих соотечественников»).

VII (с. 57). «Зихи» (в написании Ногмова — «зюги») античных авторов или «джихи» грузинских источников — одно из древнейших племенных названий автохтонных обитателей Черноморского побережья Западного Кавказа. По соседству с ними древнегреческие писатели обычно называли керкетов и синдов, которые, как и зихи, несомненно, являются предками адыго-кабардинцев.

Шора Ногмов был один из первых, кто указал на это обстоятельство и справедливо увидел в имени «черкес» видоизменившееся со временем древнегреческое наименование «керкет». Заслуживает внимания и высказанное Ногмовым предположение, что этнический термин «зихи» — «джихи» являлся одним из древних самоназваний адыго-кабардинцев. Позднее Л. Г. Лопатинский обосновал это в своей статье «Заметки о народе адыге вообще и кабардинцах в частности» (Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис, 1891. Вып. XII).

VIII (с. 58). Ш. Б. Ногмов безусловно прав, указывая, что предки кабардинцев жили «по берегу Черного моря». Поскольку кабардинцы по своему происхождению являются одной из отраслей адыго-черкесских племен, пребывание их предков в северо-восточной части Причерноморья и низовьях Кубани бесспорно и единогласно подтверждается свидетельствами античных авторов. Данные кабардинского фольклора также говорят о том, что предки кабардинцев первоначально жили у берегов Черного моря.

IX (с. 59). Сообщая о кабардинских преданиях, которые знали на Северном Кавказе «народ», обитавший «от р. Терека до рек Волги и Дона», Ногмов, видимо, имеет в виду северокавказских аланов, под именем которых у средневековых писателей нередко фигурировали не только предки современных осетин, но и все северокавказские племена, включая сюда и адыгов-кабардинцев. Сам Ногмов подчеркивает, что это тот же «народ», под которым автор «Дербент-Наме» подразумевает «все племена, обитающие от Терека до восточного берега Черного моря».

Что же касается того, что этот «народ», в котором Ногмов видит также и предков кабардинцев, распространял свои поселения и «по обе стороны Азовского моря», доходя до крымских степей, то это следует понимать в том смысле, что и в Крыму могли находиться поселения аланов-осетин и адыгов-кабардинцев. Как мы знаем, в Крыму, в период раннего средневековья действительно обитали и аланы («яссы», «ассы»), и черкесы. Черкесские поселения здесь сохранились, вероятно, дольше аланских, поскольку связи Крыма с адыгскими племенами Северного Кавказа не прервались и после монгольского нашествия, тогда как с аланами, оттесненными в глубь Кавказских гор, связи Крыма почти совершенно прекратились. О сравнительно позднем пребывании черкесов в Крыму свидетельствует, в частности, тот факт, что еще в первой половине XIX в. долина речек Кача и Бельбек была известна у местных жителей под названием — «Черкесская долина», а верхняя часть этой долины называлась — «Кабардою» (ср. прим. А. П. Берже к «Истории адыхейского народа». Тифлис, 1861. С. 19).

X (с. 60). Анты, под именем которых в первые века н. э. были известны восточнославянские племена, ошибочно отождествляются Ногмовым с предками адыгов-кабардинцев. Сведения об антах Ногмов заимствует из «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина (Т. 1. Гл. 1 и 3), в которой довольно подробно излагаются известия основных источников об антах, в том числе готского историка VI в. Иордана (в написании, принятом у Карамзина, Иорнанда), византийского писателя VI в. Прокопия Кесаринского и др. В главах II, III и IV «Истории адыхейского народа» Ногмов неоднократно касается вопроса об антах и указывает, что все известия об этом народе полностью приложимы к древним адыгам — «кавказским антам», как он их называет.

XI (с. 60). Ошибочно отождествляя предков адыгов-кабардинцев со славянами-антамн, Ногмов считает, что, поскольку анты при движении готов были оттеснены на запад, то это означает, что и предки кабардинцев также частично были оттеснены на запад в первые века н. э. Однако никаких сведений о передвижении адыгских племен на запад в первые века н. э. в источниках того времени мы не находим.

XII (с 61). Хазары — народ тюркского происхождения, с VII в. обосновавшийся в степях Нижнего Поволжья, Придонья и Северного Кавказа. В VIII — IX вв. хазары устанавливают свое господство над народами Северного Кавказа и создают довольно сильное государство, охватившее территорию от Дагестана до Крыма. Столица Хазарского царства — Итиль находилась в устье Волги. Хазары пытались подчинить себе и восточнославянские (русские) племена, но образовавшееся в IX в. Древнерусское (Киевское) государство, объединившее все восточнославянские племена, не только приостановило агрессию хазар, но и положило конец их господству на Северном Кавказе. В 60-х годах X в. великий князь киевский Святослав разгромил Хазарское царство и завладел всей его территорией, при этом под властью киевского князя оказались народы Северного Кавказа — яссы (осетины) и касоги (адыго-кабардинцы), ранее в той или иной мере зависевшие от хазар (см.: История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М.: Наука, 1988. С. 122—128).

XIII (с. 61). Сарматы или савроматы, как их называли античные писатели V—III вв. до н. э., стали с конца V — начала IV в. до н. э. проникать из района своего первоначального заселения (поволжские и южноуральские степи) в степи Придонья и Северного Кавказа.

Наиболее ранние сарматские археологические памятники на Кубани, в непосредственном соседстве с адыгскими (меотскими) племенами, датируются III—II вв. до н. э. (см.: Н. В. Анфимов. Меотосарматский могильник у станицы Усть-Лабинской. МИД. 1951. № 23). Эти памятники относятся, по-видимому, к сарматскому племени сиракам, которые на рубеже нашей эры, по описанию Страбона, занимали земли от низовьев Дона до Кавказского хребта. Восточнее их, в северокавказских степях, вплоть до приморской части Дагестана обитало сарматское племя аорсы. Сираки находились в тесных связях с меотскими племенами и частично даже смешались с ними, приняв, таким образом, определенное участие в этногенезе адыго-кабардиниев. Поэтому для нас очень ценно свидетельство Ногмова, что «в памяти народной» сохранились предания о происхождении некоторых адыго-кабардинских фамилий от сарматов.

XIV (с. 62): Переселение коптов и арабов в Адыгею потомками Араб-хана -- это легендарное известие, не соответствуюшее действительности. Происхождение этой легенды было связано с попытками кабардинских князей вывести свою родословную от знатных владетелей мусульманского Востока.

XV (с.-62). «Кавказские анты», под которыми Ш. Б. Ногмов подразумевает предков адыго-кабардинцев, никогда не подвергались завоеванию и колонизации египетскими властителями, почему и никаких изменений это в язык адыго-кабардинцев внести не могло (ср. выше, прим. М).

XVI (с. 63). В литературе под именем «Джулат» (у Ногмова «Жулат») известны развалины двух древних городов на берегах Терека, расположенных неподалеку друг от друга, что нередко приводило к смешению и путанице сведений о них (см. прим. XXXVII).

XVII (с. 63). Меотами (в написании Ногмова «моеты») древнегреческие, а за ними и римские писатели называли племена, обитавшие по восточному берегу Азовского моря (Меотиды) от устья Дона до Кубани. Среди меотских племен были кочевники-скотоводы и оседлые земледельцы, занимавшиеся вместе с тем рыболовством. Меотские племена, населявшие низовья Кубани, могут быть с полным основанием отнесены к предкам адыгов-кабардинцев, но вряд ли меоты проникли так далеко в глубь Кавказских гор, что могли построить здания в Карачае, как это сообщает Ногмов на основании местных преданий (см.: В. П. Шилов. О расселении меотских племен. «Советская археология». 1950. Т. 14).

Синды — меотское племя, обитавшее в античную эпоху на Таманском полуострове и находившееся в тесных сношениях с соседними греческими колониями Боспора, под влиянием которых синды в значительной степени эллинизировались. Синды в своем социально-экономическом и культурном развитии опередили другие меотские племена и создали во второй половине V в. до н. э. свою государственность, о чем свидетельствуют монеты синдских царей, чеканенные по греческому образцу. Позднее Синдика вошла в состав Боспорского царства.

XVIII (с. 67). Ногмов неправильно считает, что под именем древних «оссов» в письменных источниках и преданиях фигурируют не осетины, а абазинцы. Это ошибочное утверждение встречается в «Истории адыхейского народа» неоднократно, и Ногмов даже полемизирует с Карамзиным, который справедливо считал, что оссы, или «яссы» русских летописей, — это предки осетин (ср.: История адыхейского народа. 1861. С. 76).

XIX (с. 69). Ногмов дает здесь краткое, но весьма точное и ценное по содержанию описание обычая аталычества, игравшего важную роль в кабардинском феодальном обществе. Обычай аталычества был широко распространен на Кавказе и является очень архаичным по своему происхождению; он уходит своими корнями в переходное от матриархата к патриархату время. Подробней об аталичестве см. статью М. О. Косвена «Аталычество» (Советская этнография. 1935, № 3).

XX (с. 74). При характеристике общественного и политического строя адыгов-кабардинцев Ш. Б. Ногмов, по-видимому, пользовался описанием кабардинского народа, сделанным в известном сочинении Иосифа Дебу «О Кавказской линии» (Спб., 1829) на основании текста составленного П. С. Потемкиным в 1784 г. «Краткого описания о кабардинских народах». На это предположение наводят нас почти буквальные совпадения соответствующих страниц «Истории адыхейского народа» (в издании 1861 г., с. 39 — 41) с потемкинским описанием кабардинцев, которое, как нам кажется, могло стать известным Ногмову скорее всего через посредство сочинения И. Дебу, так как другое издание, где был опубликован потемкинский текст — «Описание горских народов», напечатанное С. Д. Бурнашевым в 1794 г. в Курске, — является очень редким и вряд ли могло попасть в руки кабардинского историка.

Из потемкинского описания взято Ногмовым и ошибочное утверждение: «Князья не имели собственности: все принадлежало народу, но уорки имели собственность». Ср. у П. С. Потемкина: «Никакой князь, или владелец, не имеет ни малейшей собственности, некоторые уздени имеют собственность, впротчем все принадлежит народу...» (Б. А. Гарданов. Описание кабардинского народа, составленное в 1784 г. П. С. Потемкиным // Сборник статей по истории Кабарды. Нальчик, 1956. Вып. 5. С. 142).

XXI (с. 75). Как известно, Ш. Б. Ногмов был одним из первых, кто занялся изучением адыгского языка и его грамматического строя. Кабардинский ученый совершенно правильно подметил, что адыгский язык принадлежит к особой языковой группе, отличной «от всех европейских и азиатских языков».

XXII (с. 77). В бумагах акад. А. М. Шёгрена сохранилась копия записи Ш. Б. Ногмовым на кабардинском языке (с помощью кабардинского алфавита, составленного Ногмовым на русской графической основе) этой же исторической песни (ср.: Ш. Б. Ногма. Филологические труды. Исследовал и подготовил к печати Г. Ф. Турчанинов. Нальчик, 1956. Т. 1. С. 44—45).

XXIII (с. 77). Хан Девлет-Гирей в 1717 г. находился у власти всего лишь несколько месяцев (с декабря 1716 по февраль 1717 г.), за ним ханский престол занял Сеадет-Гирей III (с 1717 по 1727 г.). (Ср.: В. Д. Смирнов. Крымское ханство в XVIII веке. Одесса. 1889. С. 30—31).

Сведения о крымских ханах Ш. Б. Ногмов, вероятно, черпал из сочинений крымско-турецких историков. В частности, Ногмов мог использовать сочинение крымского историка Сейид Мухаммед-Ризы (ум. в 1756 г.) под названием «Семь планет в известиях о царях татарских» («Ас-себъу-с-сейяр фи ахбари мулюки татар»), доведенное до времени Менгли-Гирей-хана, который вторично был возведен на престол в 1737 г. Это сочинение было в 1832 г. издано проф. Казем-Беком в Казани. В 1835 г. Казем-Бек напечатал в «Журнале Мин. нар. просв.» (ч. VI) «Извлечения из истории семи планет».

XXIV (с. 83). Вторгшиеся в IV веке в пределы Восточной Европы из азиатских степей гуннские орды подвергли разгрому и жителей равнин Северного Кавказа. Поэтому неудивительно, что у коренного населения могли сохраниться предания об этом вторжении. Интересно сообщение Ногмова, что у адыгов имелась песня, в которой упоминается гуннский царь Аттила (433 — 453 годы царствования) с эпитетом «бич божий», который дали ему современники за жестокость его завоеваний. Но совершенно невероятно, что Аттила доходил до Эльбруса (Шад-горы), так как центр его державы находился в Венгрии, а главное направление его экспансии было на Запад, в пределы Римской империи.

Гунны вообще вряд ли проникали в глубь Северо-Западного Кавказа, хотя через Дарьял и Дербентский проход они врывались в Закавказье. По всем данным, предки адыго-кабардинцев сравнительно мало пострадали от гуннских вторжений, и здесь слова приводимой Ногмовым исторической песни, что «бог помиловал наши горы и ущелья», вполне справедливы.

Текст воспроизведен по изданию: Ш. Б. Ногмов. История адыхейского народа, составленная по преданиям кабардинцев. Нальчик. Эльбрус. 1994