Нартский эпос
ЛЕГЕНДА О РИДАДЕЕ И МСТИСЛАВЕ
Преданий и сказаний много на Руси о том, как князь Идар, Иналов внук, пошел на Тамтаркай. И песнь адыгов говорит о том же, богатырей эпохи древней воспевая. Что правда здесь, что нет, уж не проверить. Но говорит пословица адыгов, что истина всегда имеет ноги…
Князь Святослав с хазарами в союзе ходил в поход на яссов и касогов. Отряд Мстислава удалого шел впереди. Навстречу внук Инала, князь Идар с черкесским войском с битвы возвращался. То было на равнине Тамтаркая.
Поводья натянули оба войска на расстоянии стрелы полета. И напряглись их думы, словно луки. Кому охота умирать бесславно, хоть честь всегда ценилась выше смерти.
Идар, подняв ладонь, зовет глашатая на добром резвом скакуне и громко, чтобы слышало черкесов войско, но важно и степенно произносит:
«Скачи к врагу и расскажи ему, что есть обычай среди горцев: решаем споры мы в единоборстве. Чей богатырь положит на лопатки богатыря другого, за тем и будет числиться победа. Зачем напрасно кровь нам проливать и воронье поганое кормить?»
И вот глашатай мчится, из-под копыт земля летит. Подъехав к Мстиславу, передает ему посланье князя.
«Что ж, коли так обычай говорит, согласен я, – Мстислав ему ответил. – Мы уважаем мудрость стариков. Пусть мы враги теперь, но деды наши, бывало, вместе на врагов ходили. Скажи Идару, я готов сразиться с его богатырем. Ведь смерть не свяжешь арканом власти. Бог любит храбрецов, и я готов не только удаль испытать, но и судьбу. Скажи ему – сам выйду на борьбу я».
И соскочил проворно он с коня. И пояс золотой с мечом булатным он снял с себя. И тронул уж сапог, но, как ужаленный змеей, отпрянул, задумался о чем-то о своем. Махнул досадливо рукой и двинулся на бой, ступая твердо.
А войско хмуро вслед ему смотрело, слегка прищурившись под ярким солнцем. И каждому из них хотелось птицей белой, взмахнув крылами, мигом оказаться перед избушкой бедной. Парного молочка напиться вдоволь в кругу родных. Увы, мечта летает выше птиц, но не имеет крыльев. И вздохи тайные и думы сладкие не принимает во вниманье смерть лютая, и власть ее сильнее желаний воинских.
Бойцы, надеясь на своих богов, шли друг на друга. Но дела богов богам лишь ведомы. Победа же одна – на оба войска, что на поле черном ждут участи своей.
«Ну что ж, прощай, о матушка моя. Гордись ты сыном. Никто не сможет попрекнуть тебя, что сын был недостоин своего отца. Прощай и ты, о славная жена, и сына воспитай, как я просил тебя. Прощай, о матушка-земля и Русь привольная моя!» – так мысленно Мстислав прощался с миром, хотя в душе он ненавидел мрак и втайне ждал, что не изменит ему счастливая судьба.
Вот видит – богатырь-гора идет навстречу. Не дрогнул русский князь, лишь любопытный взгляд воспламенился, и в сердце ненависть зажглась костром.
«Силен! Не тот ли это Ридадей, кто славных воинов немало сгубил в преданиях хазарских? Да, нет сомнений – это он!»
И с сожалением вздохнул Мстислав. Расставил шире ноги для опоры.
«Ну что ж, видно судьба. О, Пресвятая! Удвой мне силы, чтобы устоять пред Ридадеем диким с силой бычьей!»
И вот их взгляды встретились на время, и каждый изучал врага безмолвно, как будто силу мерили на призрачных весах. Улыбки на устах застыли, и холод был в зрачках, как будто лед сковал два берега крутых.
Идар, Иналов внук, стоял в безмолвии вдали от войска. Просил богов своих смиренно, чтобы победой войско одарили. «Да, – сиротливо он вздыхал, – силен Мстислав, князь руссов. И видно храбр, коль сам себя избрал! Что ж, Ридадей, надежда на тебя лишь. Не раз ты баловал победой черкесских воинов. Не подведи же и теперь».
Черкесов воины стояли как один квадратом черным. И взгляды стыли, как скала, не ощущая жара солнца. И каждый верил в славу Ридадея. Не знал он поражений в битвах славных и чести не ронял перед врагами.
Но червь сомнения не только в яблоке сидит, и в миг опасности грызет он сердце. И вздохи стали чаще у черкесов. И каждый сознавал, что не нажива ведет их в жизни. Смотрели вдаль, где уж богатыри сцепились, словно львы, друг в друга. И каждый мысленно просил богов за своего, чтоб сердце усладить победой Ридадея.
Борцы траву зеленую подмяли. Сок жизни сочился на сырую землю. Два влажных голых торса блестели под палящим солнцем. Глаза слепит соленая роса. Шатаются богатыри, как будто дует ветер сильный в привольном поле.
Ридадей еще при первом взгляде понял, что силы равные, как цепок лед, два берега сравнявший, и держит он их силою одною.
«О боги, неужели вас прогневал? Баранов жирных на камень твердый приносил исправно. Отдайте мне победу! Не за себя прошу, за мой народ, который ждет среди высоких гор!»
И гибким телом, как лук адыгский, он согнулся и кинул Мстислава на сырую землю. Как будто боги услышали мольбу богатыря.
И дышит тяжко Ридадей и величаво ждет, когда поднимется Мстислав с травы помятой.
«Что медлишь, богатырь! – воскликнул вдруг Идар. – Прижми его ты телом сильным и дай победу войску!»
Не удержался от чувств горячих князь, внук славного Инала. И воины его, поднявши пыль, танцуют от восторга. И с силой страшной как один кричат: «Прижми врага к земле сырой, не упускай свою победу!»
А войско русов стоит, как бледная луна. И гнева взгляды все полны в безмолвии.
Но медлит богатырь. «Мстислав, восстань», – он молвил своему врагу чуть слышно. «Нет сил восстать, я изнемог в борьбе, – Мстислав хотел ответить. – Не покорно мне тело более». Но из последних сил взмолился он: «Еще раз помоги мне, Богоматерь! Я церковь новую тебе построю».
И встал с земли. Но словно лист опавший. Кружится голова и силы нет в уставшем теле. И вдруг услышал будто голос свыше: «Не думай, князь, что я тебя покинул. Здесь, на небе, бог твоего врага не дремлет тоже. Мы в колесницах насмерть бьемся с ним, и силы наши божьи равны. Я требую победы для тебя. А бог черкесов с этим не согласен. Но дам тебе совет: в сраженье хитрость выше силы! Когда ты пояс снял с мечом булатным, и руку опустил в сапог, нащупав нож, – отдернул я твою ладонь своею властью. Теперь блеснула радость в твоих очах, ты вспомнил, что нож булатный все еще с тобой. Я в помощи другой бессилен! Теперь ты делай выбор!»
И голос божества замолк.
И вновь богатыри сомкнулись звеном одной цепи. Идет десятый час их схватки.
Кто знает истину, тот знает тайну бытия. Но песни поются разными певцами. Проржавлены замки старинных книг на полках пыльных.
Сказанье говорит, что Ридадей пал первым. А духом кто был выше, о том молчит легенда.
Но знаем, что два войска после схватки столкнулись в один ревущий черный вал, и смерть торжествовала на гребне вала черного.
Разбиты были воины Идара.
Мстислав поставил церковь на Тамани.
Оповестила летопись об этом всю Русь великую. А чтобы месть черкесов описать, у них чернил, как видно, не хватило. Но в песнях антов говорится вот что. Прошло пять лет с победы той Мстислава, когда адыгов войско молодое за поражение жестоко отомстило, сравняв с землей Тамтарской город русов. И сесы и черкесы поныне говорят: «Да не постигнет тебя участь Тамтарская!»
На том конец легенде. Но вечна слава воинов!